Во дает, с такой самоотдачей к делу подошел, с такой изуверской задумкой.
- А вот и да. - и подтверждая слово делом, замки двери защелкали и из распахнутой квартиры выглянул возмущенный шкет.
- Малой, всё плохо. - вмешался я в разговор. - Ты родителей видел?
- Не, они на работе. - стушевался мальчуган, заметив меня.
- Значит больше не увидишь. - уверенно кивнул ему. - Все взрослые умерли, так что выходи во двор, мы там все собираемся.
Вот где-то так всё и шло, иногда открывали самостоятельно, иногда под угрозами, но чаще всего из страха оставаться с мертвыми родителями в одной квартире. Часто приходил к галдящей и всё увеличивающейся толпе детей снаружи, самых взрослых парней и даже иногда девчонок удавалось убедить, чтобы они ходили по домам и выманивали оттуда детей наружу.
- Я есть хочу-у! - заныл один из детей, которого тут же поддержало несколько голосов, быстро начавшийся распространяться как пожар.
Посмотрел на соседний универмаг прямо через дорогу. Можно туда их отправить, вот только. Быстро вбежал в магазин, нашел продавщицу, худенькую. Минута работы, и она уже лежит в закрытой для покупателей части помещений.
- Эй, детвора, вот магазин. - показал толпе из полусотни детей на магазин. - Идите и берите что хотите, всё теперь бесплатно.
- Правда? - неверяще спросила девочка вытирая заплаканное лицо.
- Правда. - уверенно кивнул.
- Ура-а-а!
Уже через секунду, детворы и след простыл. Все конечно же побежали в отдел сладостей. Так и велись дела. На ночь пришлось переносить тела взрослых людей в одну комнату, в чем мне помогали несколько парней с видимо железными нервами, или вообще не осознавшие что происходит. Это мне, пережившему зомбиапокалипсис, все равно, мертвое тело не оживает, не собирается откусить от меня кусочек, значит всё просто прекрасно. Хороший труп, это мертвый труп. А вот живой труп, это совсем не хорошо. Только человек переживший зомбиапокалипсис, поймет эту чрезвычайно важную основополагающую истину. Загнав детвору в очищенный комнаты, спокойно пережили ночь, многим было страшно, и такая компания многих успокаивала. А на следующий день у нас было практически то же самое.
- Сколько лет? - поинтересовался новый парень, недавно прибившийся к нам.
Ну ёкмакарёк.
- Тринадцать. - уверенно ответил я.
- Мне тоже. А месяц?
- Август.
- Июль, ха. - довольно тыкнул он в меня пальцем.
С ноги ударил его между ног, когда он свернувшись упал на землю, я гордо добавил:
- Зато я выше.
Ох уж эта детская иерархия по возрасту, но я калач тертый, хрен меня кто тут "перерастет".