Каких-то пять минут зверских усилий – и противник был разбит, предоставив в ее распоряжение кучу белого мяса – вперемешку с такой же кучей мелких осколков своей брони. Поплевавшись с полминуты, ее высочество сделала хорошую мину при полном рте крабовой кожуры, угостила неотступно дежурившую рядом рыжую собачонку деликатесом, достойным императора… и наложила себе супу из куя. Что бы это ни было, хуже невинно вандализированного членистоногого быть оно могло вряд ли.
Сенькины соседи вздохнули с облегчением и отняли руки от голов.
Вскоре пир стал разбавляться музыкой, пением и танцами. Почетные гости, сидевшие во главе стола, с любопытством и удовольствием следили за выступлениями нарядных сельчан, и в конце концов, не выдержав, разразились аплодисментами. Испуганная певица подавилась последним куплетом, а у музыкантов под дернувшимися пальцами полопались струны. Вамаясьцы побледнели и хлопнулись лбами в тарелки.
– Да п-простят н-никчемного раба в-великие п-правители… – отважно прозаикалось из редечного салата лицо, приближенное к сильным мира сего, в лице Бу Хая. – Если эти п-презренные м-мучители нот не усладили высочайший с-слух… м-мы изгоним их…
– Что вы, что вы! – всплеснул руками Иван, отчаявшийся когда-либо увидеть вамаясьца, расположенного вертикально дольше десяти минут. – Там, откуда мы пришли, это – высший комплимент выступающим!
– Да?.. – осторожно удивился староста Ли Жи Пень, сидевший – а теперь лежавший по левую руку от властелина ада инкогнито.
– Да-да! – не слишком трезво подтвердил его премудрие.
– Но вы… ваши глупые рабы подумали… что если ваши великолепия забили в ладоши… значит, вы хотели заглушить звуки, издаваемые… – пробормотал он.
– Нет, что вы! Наоборот! – воскликнул Иван и, порывшись в эрудиции, торопливо добавил: – Мы делаем это, чтобы отпугнуть от артистов злых духов!
– Чтобы они не могли повредить выступающим, и мы наслаждались их прекрасным искусством еще много раз! – подхватила царевна.
– А разве вокруг них собираются хуо-ди? – Бу Хай достался из салата, но физиономия его была теперь бледнее прежнего.
– Видишь ли, дорогой Чай, – обратилась к нему Сенька, – они настолько любят музыку, что собираются ее послушать при первой возможности. И чем лучше поет или играет человек, тем больше их собирается…
– …и тем громче надо хлопать, чтобы их отогнать, – договорил за нее Агафон.
– Но тогда в артистов можно бросать петарды! И бить в гонг и колотушки! – осенило Ли Жи Пеня. Гости разом затрясли головами:
– Нет!
– Нельзя!
– Так не делается!
– Почему? – обиделся староста за свою идею.