– Но если ты поможешь нам сбежать, и если Нерояма не найдет свой амулет или не сможет им распорядиться как надо, то твой же отец останется без армии!
– Да, это так. И это опечалит его выше всякой меры, – мальчик серьезно склонил голову.
– Но ты же… Ты же его сын! А это значит, что у тебя его гири!
По ошалевшему выражению лица Мажору было ясно, что среди многочисленных даров Шино-старшего своему наследнику никогда не попадалось не то что гирь, но даже завалящих гантелей или эспандеров.
– В смысле… – Лёлька смешалась, силясь правильно употребить название вездесущего, как инфлюэнца, вамаясьского закона вамаясьской же чести. – В смысле… ты в гирях по отношению к нему!
Мажору понял.
– Мама говорит, то, что у человека в груди – гири или сердце, каждый выбирает для себя сам.
– Опять мама сказала? Похоже, она у тебя имеет своё мнение по какому угодно вопросу, – хмыкнула Лёка. – Куда там какому-то бусидо.
– Да, а что? – строго ответил мальчик, и следующий комментарий – "маменькин сыночек" – замер на ее губах.
– Нет, ничего. Ее точка зрения мне нравится больше, чем отца.
Шино удовлетворенно кивнул, и Лёлька поняла, что если за что и можно схлопотать от него гирями в ухо, то это за шуточки про мать.
Собирать Ивановичам было особенно нечего. Закатать по паре штанов-рубах в одеяло – вот и узелок подорожный. "Голому одеться – подпоясаться", – говаривал князь Грановитый, и теперь, оглядывая снова и снова их тюрьму, почти ставшую жилищем, на предмет чего бы еще унести на память, Лёлька разводила руками: нечего. Денег у них не было, ценностей тоже, оружия и подавно. Продукты съели за ужином, и даже посуду слуги унесли. Не чайник с фонарями же тащить в дорогу… "Жить-поживать, добра наживать" – определенно не про их пребывание в Маяхате, поняла она, вздохнула, поджала губы, уже размышляя, где, как и каким образом, подхватила Тихона и двинулась к окну. Сверху Запретный город казался огромным, как город настоящий, полный огней на главных улицах и площадях, и черных омутов тьмы там, где располагались сады и домишки прислуги. Огромный, чужой, где никому не было дела до двух маленьких гайдзинов – ну пока, конечно, никто не назначил награды за их поимку. А ведь это всего лишь часть Маяхаты, причем небольшая… А Маяхата – крошечная часть Вотвояси. А Вотвояси – часть Вамаяси, а еще где-то к западу Вотвояси имеются…
Девочка представила себя песчинкой, затерянной в пустынной буре, и весь кураж рассосался бесследно, а в районе желудка разлился холодок страха. Если даже получится удрать из Запретного города, куда они пойдут? Что будут делать? Что есть? Где жить?..