– Для куколки делано, боярышня моя очень любила куклу свою, и наряжала как себя. Вот взял ее царь – батюшка в жены, так она и куколке корону заказала.
Васька онемела, во сколько ж боярышню замуж выдали, коли она еще в куклы играла?
Старуха, тем временем покопавшись в том же сундуке, вынула меленькое нарядное платье и фату. В платье лягушка все же не влезла, а вот фата и такой малиновый бархатный плащик, старуха его «летником» назвала, подошли. Довольная ключница сложила приготовленные вещи на стол, потом полезла опять в сундучок и вынула кукольную постель:
– Здесь ляжешь, с женихом то в одной горнице спать нельзя.
Ваське оставалось лишь кивать. Еще часа два ключница рассказывала Василисе о царе – батюшке, о братьях Ивана, беспутных, да о покойной царице – матушке, которая, оказывается, была у ключницы на воспитании. К концу рассказа утомленная духотой Васька уже спала.
Настя
Настя единственный и любимый ребенок в семье. Голубоглазая блондинка с умилительными кудряшками. В одиннадцатом классе она носила тяжелую пушистую косу, но едва получила диплом – тут же пошла в парикмахерскую и обкорналась «под мальчика». Родители стоически смолчали, а уже через неделю освобожденные от тяжести кудри завились так, что парни взгляд не могли оторвать от милого сдобного личика а-ля херувим со старинных открыток.
В университет Настя поступила благодаря связям своего папы – полковника милиции, естественно поступила на моднейшее юридическое направление, и честно тянула лямку пять лет.
Нет, дурой она не была, лишь умело прикидывалась, и экзамены да зачеты худо- бедно сдавала. Но ее истинной страстью было рисование. Стоило в ее руки угодить простому карандашу или гелевой ручке, все доступные поверхности оказывались, исчирканы гибкими эльфиечками, брутальными мачо и любимым Настькиным киношным героем Кери Хироюки Тогавой.
Поэтому промучившись, пять лет «в тисках юриспруденции» Настасья объявила родителям бойкот – или она поступает на отделение дизайна, или уезжает работать по специальности в самую страшную колонию области – туберкулезную. Родители дрогнули и позволили любимому чаду делать все, что той заблагорассудиться.
К тому времени, расторопная бабушка, оставила Настеньке неплохую, чистенькую «хрущевку» «на присмотр», а сама переехала в деревню – на парное молочко и свежий воздух. У нас появилось абсолютно роскошное место для наших «девичников», и возможность издеваться над ушами соседей сколь угодно долго.
Аленка
Итак, мы собирались у Настьки, как всегда, в субботу в пять часов. Издалека подбегая к подъезду, я увидела Машку с толстой папкой подмышкой, и замахав ей рукой услышала сзади холодное: