– Что ты Иванушка не весел, что ниже плеч буйну голову повесил?
– Ох, Василисушка, как же мне не печалиться? Велит батюшка нам завтра к нему на пир вместе идти, а как я тебя людям покажу?
Васька хотя и ждала этих слов, обиделась – как сказки слушать, так Василисушка, а как людям показать – стыдится. Однако сдержалась – понятно все, мальчишка еще, а тут отец, наконец, явно внимание обратил. Ладно, будем парня кормить и утешать.
– Васильевна! Ужин подай! Не тужи Иван-царевич – утро вечера мудренее. Ты ступай завтра вперед, а я следом за тобой буду. Как услышишь стук да гром скажи это, мол моя лягушонка в коробчонке едет!
Иван, уписывающий кашу с мясом и хлеб, толсто помазанный сметаной, только кивал головой. А Васька, умильно сложив лапки, размышляла: платье у нее и так красивое, можно и не менять, а вот где взять карету и лошадей? Да и на пиру нужно будет явить волшебство, но как? Дождавшись, когда Иван насытиться велела ему ложиться, и попрыгала к Васильевне. Ключница будто дожидалась, а впрочем – почему нет? Не смотря на удаленность от царских палат новости, сюда добирались быстро.
Васька скинула лягушачью шкурку и поделилась с Васильевной своими заботами. Старуха пожевала тонкие губы и принялась излагать свой план:
– Хорошо, хозяюшка молодая, что решила последней приехать, больше почета будет. Повозка и лошади не забота, от царицы – матушки как раз колымага осталась, малость помыть и почистить – так это девки быстро сделают. Вот кучером кого посадить? Эх, придется видать учителю Ванюшиному в ноги кланяться, ну да шкалик поднесем, не обидим!
Порешав со старухой все вопросы Васька уже и спать собралась, да Васильевна пристала – а сама – то какие уборы наденешь?
– А чем мое платье плохо?
Удивилась Васька. Старуха опять пожевала губы:
– Всем хорошо, да только наряд девичий.
Васька покраснела, и задумалась на минутку, а потом рукой махнула:
– Так все равно, женского, на меня нет.
– Есть огорошила ее Васильевна, я как увидала какая ты красавица, сразу пошить велела, к утру девки закончат, поди.
Васька удивленно покачала головой, и вновь задумалась, преимущества знакомой формы она представляла – нигде не трет, не жмет, а ведь на пиру и танцевать нужно будет! Заранее поморщившись от боли в травмированной ноге, она вежливо постаралась донести до Васильевны свои соображения, и та, как ни странно с нею согласилась:
– И то верно, платье твое необычное, и уборы хороши, только в косу две ленты вплетем, как сговоренной, а уж коли царю-батюшке понравишься, и Ивану веселей жить станет.