- О Боже, больно? Больно, да? Я за врачом...
- Нет, нет, не надо, Сонь...
Ладонь опять сомкнулась на талии, возвращая меня на место.
- Полежи со мной... Мне так легче.
- Хорошо... - я прижалась обратно к широкой груди, слушая тяжелый стук сердца и забормотала жалко, - вы - ужасный человек... Как вы могли? Я чуть не умерла... А вы тут... Коньяк, сигареты...
Я опять неожиданно для себя всхлипнула, а затем и разрыдалась. И Сергей меня опять утешал и обцеловывал мокрое лицо, хотя именно он здесь нуждался в поддержке и утешении. Но я не могла остановиться, чувствуя, как текут слезы, как расслабляется в груди сжатая пружина ужаса, который я испытала в тот момент, когда, выйдя на шум, доносящийся из коридора в офисе, поймала пробегавшего мимо взъерошенного охранника, и он рассказал мне, что, оказывается, была какая-то перестрелка, и Батя закрыл грудью босса, и теперь при смерти в больнице. И кровищи из него натекло море, весь ангар уделал. Я, чувствуя, как дрожат ноги, уточнила только, в какой больнице, и побежала вниз, набирая по пути в чат, чтоб бессовестно воспользоваться корпоративной машиной в личных целях.
И, пока ехала до больницы, успела умереть несколько раз подряд, думая, что с ним, как он, и запрещая себе даже допускать мысли о том, что могу не успеть. Что он может... Нет, это у меня в голове не помещалось, этого не могло быть! Просто не могло!
С момента неудачного сватовства прошло всего ничего, я , кстати, испереживалась, и уже думала сама ему набрать и простить великодушно. Потому что иррационально скучала. И хотела его. Как кошка гулящая. Но все же тормозила себя, решая, что еще надо немного потянуть время. И наивно думая, что у меня оно есть, это время. А у меня его не было! Не было! Оказывается, нет ничего в этом мире. Ничего надежного и постоянного, кроме собственной глупости.
Но не об этом я думала, когда ехала в больницу. А только о том, что должна успеть. Он живой, живой. Он меня дождется, и, когда я приеду, то он просто не посмеет умереть! Не посмеет! Гоблин проклятый! Не сейчас! И вообще никогда! Никогда!
И вот теперь, лежа в его руках и чувствуя иррациональное ощущение надежности и спокойствия, я даже не могла злиться на этого бессовестного человека. Настолько была рада, что он жив. Что с ним, судя по рукам его наглым, опять залезшим под юбку, все хорошо. И о его поведении возмутительном мы потом поговорим. Потом. Когда я привыкну к мысли, что с ним все хорошо.
- Так, укольчики...
Медсестра, зашедшая в палату, застыла на месте, тараща глаза. И я ее, в принципе, понимала. Больной с огнестрелом лежит с коньяком по одну руку, сигаретой по другую и лапает женщину. Такое не каждый день увидишь.