Над этим странным, очень похожим на земной, но всетаки чужим миром фиолетово светились усыпанные звездами небеса. Звезды были яркими, они сплетались в странный незнакомый узор, и добавлением к этому невероятному узору на небе светились два месяца - один огромный, желтый, с неровностями полуосвещенных цирков на кромке, второй - маленький, красный, который заметно передвигался по небосклону.
Дмитрий снова посмотрел на поляну.
По поляне цепочкой двигались люди. С расстояния, отделявшего журналиста от поляны, люди казались крошечными, но, вглядываясь в них, Дмитрий различал, что часть людей была одета в нечто, напоминающее пестрые спортивные костюмы, другая же - меньшая - часть движущейся в цепочке людей была в бесформенных шкурах.
Люди скрылись в лесу.
Некоторое время над миром стояла тишина, потом раздался длинный басовитый звук, и в почерневших небесах проплыл диковинный корабль, напоминающий одновременно неповоротливую черепаху и стремительного дельфина.
Уже более уверенно Дмитрий Баскунчак вошел в следующую дверь.
И здесь его спокойствие было поколеблено, более того, он испытал потрясение. Вместо очередного непривычного, но всетаки живого мира Дмитрий увидел пепел и развалины.
Нет, поначалу он увидел внизу черное море, море это колыхалось ленивыми волнами, и только вглядевшись, Дмитрий понял, что это сплошной ковер цветов, похожих на бархатно-черные маки. Заросли этих цветов протянулись до самого горизонта, а возможно, цветы были единственным растением, что жило здесь. Они заменили все - леса, кустарники, тростники, травы. Как ребра громадных скелетов, виднелись среди черного ковра улицы городов, красными ранами ржавели железные конструкции. Нигде ни живого существа, ни деревца - только одни-единственные черные маки!
От увиденной картины по спине Баскунчака прошел холодок. Машинально он тронул усы, прикрыл глаза, но, когда открыл их, картина не изменилась. Неблагополучием и страхом несло от этого мира, смертью и ужасом, словно когда-то здесь вскрикнули разом в предсмертном вздохе несколько миллионов человек, и этот крик продолжал колебать и шевелить взошедшие на крови маки. Стало душно, и рука Дмитрия непроизвольно потянулась к верхним пуговицам рубашки.
Непослушные пальцы рванули пуговицы из петель, но легче дышать не стало, и Дмитрий опомнился, лишь оказавшись в полутемном холле.
Нет, черт побери, неблагополучные миры жили за голубовато светящимися стеклянными дверьми!
Опасно было испытывать дальше собственное везение, но, начав свои тайные путешествия, Баскунчак уже не мог резко оборвать их. Не мог он отказаться от прикосновения к тайне, к загадкам, так притягивавшим его к себе с детских лет, когда каждая книга, прочитанная Баскунчаком, была откровением, каждый рассказ будил любопытство и нетерпеливое желание познать мир, когда казалось, что жизнь бесконечна, а мир познаваем.