Обернув полотенце вокруг груди, слышу, как звонит мой сотовый, и это заставляет меня выскочить из ванной и схватить его с кровати, пока я не пропустила звонок. Я даже не обращаю внимания на имя, прежде чем ответить:
— Алло?
— Привет, милая. Как поживает моя будущая невеста?
Голос моей мамы заставляет меня упасть на кровать с изнурительным ворчанием. Черт побери! Я должна была посмотреть на имя на экране, или позволить этому звонку перейти на голосовую почту. Есть только одна причина, почему она звонит мне. Одна тема, которую хочет обсудить. Я слышу шелест бумаг и знаю, что у нее наготове ее надежный блокнот, полный последних изменений, которые она собирается предложить или настоять, чтобы я внесла. Потому что за пять дней до моей свадьбы, у нас есть все время в мире, чтобы изменить дерьмо вокруг.
Я провожу свободной рукой по щеке, готовясь к телефонному разговору, который наверняка, закончится тем, что она швырнет тот самый блокнот через всю комнату.
— Я в порядке, мам. Как поживаешь?
— Чудесно, дорогая. Слушай, я заскочила вчера в этот причудливый итальянский ресторанчик на Принтерс-Роу, и это идеальное место для репетиции ужина. И я уже проверила, чтобы убедиться, что они свободны.
Я чувствую, как быстро растет мое разочарование.
— Мам, мы с Ризом не хотим репетиционного ужина. Я тебе уже говорила. Мы хотим быстренько пробежаться по церемонии, а потом куда-нибудь пойти с друзьями.
Моя мать ахает, как будто она только сейчас услышала эту информацию в первый раз, что, определенно, не так.
— Дилан, на каждой свадьбе есть настоящий репетиционный ужин. Вы не можете пропустить эту деталь. Это крайне важно.
— Важно? Звучит так, будто по важности не уступает свадебным клятвам.
— Так и есть, — твердо настаивает она.
Я ворчу и переворачиваюсь на другой бок, утыкаясь лицом в одеяло. Слабый запах цитрусовых немного успокаивает меня, но не настолько, чтобы согласиться с этой нелепостью.
— Мам, мы с Ризом хотим именно этого. Это наша свадьба. Прости, если ты не согласна с нашим решением, но оно окончательное. Никакого ужина. Если люди проголодаются, они могут поехать в авто-кафе.
— О, это просто смешно, Дилан. Авто-кафе? Это так вульгарно, — звук ее громкого выдоха наполняет мое ухо, сопровождаемый шуршанием бумаг. — Ладно. Никакого ужина. Полагаю, мне придется упаковать кое-какие закуски, чтобы твой отец мог перекусить во время репетиции. Ты же знаешь, каким он бывает, когда остается без еды.
Я хихикаю в одеяло как раз в тот момент, когда мое внимание привлекает звук открывающейся двери в мой лофт. Я быстро перекатываюсь на другой бок, прижимая трубку к уху, когда в дверном проеме появляется Риз. Он закрывает ее, и я поднимаю руку ладонью вверх, молча спрашивая, что он здесь делает. Уже почти шесть часов, а в такое время он уже обычно в офисе. Мужчина улыбается в ответ и идет ко мне. Риз одет в свою обычную рабочую одежду: рубашку, галстук и брюки цвета хаки, и этот его вид заводит меня, как всегда. Этот мужчина носит офисную одежду, как никто другой.