Он знал район, в котором жила Настя. Поэтому прибыл к ней в обещанное время. Посидел в машине, ища в себе жалость к дурехе. Нет, не находил. Сердце не билось ни на долю секунды быстрее. Она его неверно просчитала, решила, что может манипулировать, дергать за ниточки, а он, как дрессированный медведь, исполнять все ее пожелания.
Ведь не ревность его зацепила и не собственнические мотивы. Ему было противно, потому что эта глупая девчонка считала себя вправе играть с ним, вызывая на эмоции. И делала это на глазах всего отдела, ибо Федя был уверен, что все обсуждалось в кабинете, со смехом и намеками. Тут-то он и понял, каково было Янке, когда мужики придумывали небылицы о ней, получив очередной отказ. Федор почувствовал, как сжалось сердце от вины перед Яной, несгибаемой одиночкой.
Видя сейчас в Насте отражение себя, подчиняясь только холодному расчету, он решил не отступать от задуманного.
Федя взял букет и медвежонка и вышел из машины. Вдохнул вечерний прохладный воздух – воздух свободы…
Дверь подъезда – домофон – лифт – звонок – она…
«Черт! Ну и видок! Ясно, что решила «свалить» меня совсем. Эх, Настюха!..»
– Привет, – слегка закусив губу, прошептала она. – Что это ты решил меня навестить?
Он вручил ей букет с подарком и шагнул в квартиру, закрывая за собой дверь. Настя почувствовала первый шорох мурашек, глядя ему в глаза, черные, бездонные. Казалось, что свет от лампы прячется в них и там умирает.
Она сунула нос в цветы – запах роз был еле уловим. Федор недвижимо стоял в коридоре, глядя в упор на девушку. В домашней одежде, без каблуков и «боевой раскраски» она выглядела совсем девчонкой. Глупая мошка…
– Я поставлю цветы в вазу? – она словно спрашивала у него разрешения, находясь в собственной квартире.
Он кивнул, но с места не сошел. Настя в недоумении ушла на кухню, там быстро поставила букет в воду, усмехнулась, глядя на шоколадку, и вернулась к Федору. Ей все казалось, что он передумает и уйдет!
Она подошла к нему ближе и хотела спросить, почему он не проходит в квартиру, но не успела. Он схватил ее за руку, дернул на себя и, развернув, прижал к стене своим телом. У Насти сразу же голова пошла кругом – такую страсть она только в кино видела. Да и контраст в одежде еще больше распалял ее: он полностью одет, она почти раздета.
Федор навалился на ней всей своей тяжестью, вдавил в себя так, что у нее перехватило дыхание, а он продолжил – с дикой яростью впился в ее рот, схватил за волосы и стонал так, что последние осознанные мысли Насти уползали «стайкою, наискосок»…