— Немного, — сконфузился еще больше юный трансильванец.
— Вот, после того, как исполнит «Богородице, дево, радуйся…», ни в жизнь больше рта не раскроет… И много у вас наличности с собой? Да вы не подумайте ничего, просто вам ли цыган в Трансильвании не знать, а наши монахи давно их переплюнули… Сразу же начнут вашего графа благословлять на питие русской кровушки, ну и ручку позолотить попросят, как водится… Берут всем, даже серебряниками… Поверьте, это вековой развод кровопийц для поддержания веры в народе, а то, знаете, атеистов развелось … Давайте-ка я вас лучше на литераторские мостки отведу. Опять-таки кладбище, но там хоть с умными людьми пообщаетесь… Вы ведь умеете разговаривать с мертвыми?
Оборотень опустил глаза:
— А кем вы себя считаете?
— Уж явно не мёртвым. Суть наша с вашим графом едина, мы оба мерзавцы.
И Федору Алексеевичу пришлось разъяснить трансильванцу значение употребленного им слова. Затем он взглянул на часы и быстро добавил:
— Кстати, ваш граф любит литературу?
— Безумно… — с горечью в голосе ответил господин Грабан. — Его из библиотеки по сто лет не вытащишь, вот и сидим в деревне безвылазно… Вы простите, что не по моде и не по погоде одет, но мы сюда еще двадцать лет назад собирались зимой, но вот незадача какая вышла — ящики с новыми книгами прислали заколоченными серебряными гвоздями… Между нами только, граф имеет привычку по три раза каждую книгу перечитывать, он с горя всю библиотеку по четвертому кругу перечитал, а вы бы видели нашу библиотеку…
— Могу себе представить, — в свою очередь вздохнул Федор Алексеевич.
— Я лично в тихую раздарил половину библиотеки княжеской разным музеям… Пока мой князь ничего не заметил… Ох, не спились бы они с князем, поднимая чарку за каждого классика… Прошу!
Федор Алексеевич распахнул перед юным гостем дверь.
— Федька! — послышался тут же голос князя. — Я тебе уши чесноком натру!
— Княгиня сейчас спустится, не беспокойтесь. Был рад знакомству, — пополнился он теперь обоим трансильванцам.
— Взаимно, — улыбнулся граф, всем своим видом давая понять, что не забыл ни одного сказанного княжеским секретарём слова.
— Свидимся, — продолжал улыбаться Федор Алексеевич. — Белые ночи… Всех как на ладони видать.
— Ну-с, прошу… — перебил его князь и собственноручно распахнул внутреннюю дверь, впуская в свой дом трансильванских гостей.
Федор Алексеевич затворил за ними дверь и вернулся к столу, чтобы убрать в шкаф ночные бумаги. Повернул ключ и спрятал в карман до следующей ночи, надеясь, что та не принесёт ему неприятных сюрпризов.