Граф сконфузился ещё больше и даже до крови прокусил язык, понимая, что прикусить его требовалось ранее и открыть рот лишь для задуманного прощания в положенный час или минуту.
— Туманы тоже пахнут по-разному, — продолжал между тем князь, вернув взгляд на то место, где недавно стояла его супруга. — В зависимости от времени суток. Утренние туманы в моем доме пахнут вином. Зачастую хлебным… Так вы чего-то хотели?
Князь снова смотрел на графа. Тот — на него. И оба молчали.
— Проститься, — ответил за графа господин Грабан, и тот тяжело выдохнул, выражая тем самым оборотню безмерную благодарность за выход из щекотливой ситуации. — Мы хотели бы уйти…
— Не присев на дорожку? — встрепенулся домовой и указал трансильванским гостям на диван под картиной, на которой ничего не было нарисовано или же было — одно большое черное пятно.
Другими словами, ночь. Темная. Почти что трансильванская. И от картины вдруг повеяло невыносимой тоской по дому. Для Раду Грабана. Так как граф фон Крок не заметил приглашения, потому что смотрел в окно на отъезжающий экипаж княгини Марии. Вернее, на пару зебр, которые были в него впряжены.
— Моя супруга любит эпатаж. Вы, как погляжу, тоже, — и заметив растерянный взгляд графа, князь тут же добавил: — Ваш наряд…
И смолк, не закончив фразы. Только глаз не отвел. Так бы они и играли друг с другом в гляделки, если бы между ними не вынырнул домовой с подносом, на котором стояло две стопки. То ли от вида спиртного, то ли от серебра, из которого был выкован поднос, граф отпрыгнул от окна к двери, зацепив рукой и плащом несчастного худосочного оборотня.
— Батюшки светы! — ахнул домовой. — Фу ты, ну ты… Вы только подумайте, какие мы нежные!
Но князь Мирослав, закрыв ему рот широкой ладонью, убрал с дороги вместе с подносом, и протянул другую руку несчастному вампиру.
— Прошу меня простить, любезный граф, — извинился он, когда трансильванец встал на ноги. — Мы дома нынче редко принимаем гостей из-за границы. Такого больше не повторится, даю вам слово… — князь запнулся на секунду. — Слово дворянина.
Граф вырвал руку и одернул плащ.
— Я тоже прошу у вас прощения за злоупотребление вашим гостеприимством. Я сию же минуту избавлю вас от своего общества и неудобств, с ним связанных.
— На посошок! — Теперь домовой вынырнул между господами, держа полные стопки в руках.
— Ваше здоровье, граф! — поднял стопку князь и тут же осушил, хотя гость не поднес еще свою ко рту.