Его настроение стремительно ухудшалось. В соседней комнате ворковала Дарси, рассказывала матери о грядущей свадьбе, а Демьян всё больше мрачнел.
Ильдико зашла в комнату и прикрыла за собой дверь. Она сочувственно смотрела на Демьяна, потом обвела взглядом фотографии на стене.
— Вы очень её любите?
Кого из женщин ему предлагается любить? Тамару, которую видит впервые, или Дарси, которая бесстыдно обнажает себя на пляже, позволяет прыщавым юнцам себя лапать и вообще… выходит замуж за его брата.
— Сегодня непростой день, — сказал вместо ответа.
— Может, сделать вам кофе?
— Нет, спасибо… но у меня есть пара вопросов.
— Да, конечно. — Ильдико взволнованно оглянулась на дверь.
— Тамара хоть что-нибудь понимает?
— Нет.
— Тогда почему она сжала руку Дарси? Она её узнала?
Ильдико вздохнула, потопталась на месте.
— При некоторых заболеваниях мозга заново проявляются примитивные рефлексы, например, хватательный. Знаете, как бывает у новорожденных? Коснитесь их ладошки, и они вцепятся в ваш палец намертво. Это всего лишь рефлекс. У детишек это норма, а тут… нет.
Что-то подобное Демьян и подозревал, но уж очень хотелось верить в чудо.
— Вы не сказали Дарси правду. Вы позволили ей верить, что мать её узнала. Почему?
Ильдико не смутилась, она смотрела на Демьяна с вызовом.
— На её месте я бы тоже в это верила.
Дверь открылась, и к ним присоединилась Дарси. Прищурившись, она посмотрела на Демьяна, потом на медсестру. Потом заметила фотографии. Медленно шла вдоль стены, гладила их и улыбалась. Порой возмущалась.
— Пап, зачем ты дал маме эту дурацкую фотографию с выпускного! Она наверняка решила, что у меня нет вкуса.
Архипов стоял в дверях и смотрел на дочь с грустной улыбкой. Дарси же выглядела на удивление воодушевлённой. Даже ползунки её не расстроили, наоборот, она разглядывала их с умилением.
— Почему они такие маленькие? Мама доносила меня до срока, я весила три триста, вроде не кроха… — Она погладила стекло ладонью, оставляя на нём влажные отпечатки. Проходя мимо Демьяна, сжала его руку, и показалось, что отпечатки остались и на нём. Причём он ощущал их на горле.
На прощание Дарси сказала Ильдико:
— Я привезу книги и буду читать маме. Даже если она не слышит и не понимает, всё равно…
Их голоса удалились. Демьян бросил последний взгляд на Тамару, гадая, сожалела ли она о том, что отрезала себя от дочери. И дочь от себя. Осталась наедине с воспоминаниями.
По пути домой Дарси болтала не переставая. О матери, о том, как та пожала ей руку, о будущем. Планы Дарси становились всё более обширными. Она собиралась переехать ближе к «Тихим рябинам», пойти на курсы ухода, созвать консилиум. Архипов молчал с каменной маской на лице. На все вопросы Дарси отвечал: «Поговорим дома!» — но это больше не повергало её в панику.