— Я имел удовольствие провести несколько вечеров с Роксаной Станковской.
Лили не поверила своим ушам.
— Она с тобой такое сотворила?! Эта крошечная… блондинка?! — воскликнула Лили и подошла поближе, чтобы рассмотреть его грудь.
— Ну, что я могу сказать? Она ко мне неравнодушна. К тому же в ней есть садистская жилка, от которой Сталин покажется просто няшкой, а ещё нездоровая любовь к хлыстам и лезвиям.
Сознание Лили захлестнуло волной кипящего гнева. Она знала, что это просто нелепо — за время их разлуки у нее самой случались неприятные встречи. Один «объект» парой удачных ударов сломала ей два ребра, и, конечно же, прямо в середине предплечья у нее осталось чудесное напоминание об Иванове. Отвратительный шрам почти в десять сантиметров длиной. Марка ранили, и что? Тоже мне событие.
Но Лили ничего не могла с собой поделать. Он до сих пор был ей небезразличен. Она за него волновалась. Ей была ненавистна сама мысль о том, что кто-то может причинить ему боль. И особенно ей не понравилось то, что этим кем-то оказалась жена Станковского. Существовало ли в жизни этого человека хоть что-то, не омраченное злом?!
— Судя по количеству отметин, это было то ещё свидание, — попыталась пошутить она, но это не показалось ей смешным.
— Это еще мягко сказано. Если бы у меня не получилось так легко ее отвлечь, я бы давно пошел на корм свиньям.
— Отвлечь?
— Секс она любит гораздо больше, чем причинять боль.
— Ты занимался с ней сексом?!
— Нет. Мы были к этому близки, но я решил взять ее в заложники и сбежал.
Гнев Лили вскипел с новой силой. Гнев на Роксану, за то, что причинила Марку боль. За то, что хотела его. Гнев на Марка за то, что он посчитал смешным нечто настолько опасное. Гнев на саму себя за то, что ее там не было. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и стала смотреть, как он вытирает остатки крема с теперь уже гладко выбритого лица.
— Они останутся навсегда? — спросила она.
— Некоторые да. Они тебя беспокоят? Я теперь жуткий? — спросил он, потирая рукой шрамы.
— Они меня не беспокоят, — заверила его Лили, и он, наконец, посмотрел на нее.
— Хорошо.
— Ну, может, немного, — поправила себя она.
— Неужели?
— Да, — вздохнула она, затем скользнула бедром вдоль края раковины, пока не оказалась почти рядом с ним.
Марк замер, и Лили готова была поклясться, что он затаил дыхание.
— Они беспокоят меня, потому что мне не представилось возможности оставить на тебе свой след.
И не успел он ответить, как Лили повернулась и, выйдя из ванной, хлопнула дверью.
У нее сдавали нервы. Присутствие Марка, провал в Колумбии, возвращение с Кингсли, телефонный звонок, который ей пришлось сделать прошлым вечером... Лили чувствовала, как зашкаливает ее кровяное давление. Снова вернулось ощущение бесконечной гонки. Такой невыносимой усталости, что ей не хотелось шевелиться.