Я даже не заметила, как по моей щеке потекла слеза. Он не врал… Так не лгут… Это было сказано так, словно я была там и видела всё его глазами.
Он заметил мою реакцию, и усмехнувшись, ударил наотмашь. В голове потемнело, а в ушах начался гул. Словно из далека я услышала его слова.
— Не смей проливать нечестивые слезы, тварь!
Я глубоко вдохнула, и стёрла кровь с лица. Видимо что-то в моём взгляде подействовало на него, потому что он направил пистолет на взрослых и приказал им отойти в сторону, чтобы дети могли уйти.
Если ценой за это была моя боль и страх, то, видимо, я расплатилась с ним сполна.
— Не трогай её!
Дин потянулся к Хаялу, на что тот, только размахнулся и ударил парня в живот. Я закричала и покачала головой, чтобы парни не лезли. Я так боялась, что он мог их убить, что была готова вести светские беседы о жизни с этим чудовищем столько сколько потребуется. Ведь нас не могут бросить! За нами обязательно придут!
Тем временем мужчина сел прямо на пол напротив меня и начал разматывать что-то на своей ноге. Я присмотрелась, и кровь застыла в моих жилах. Это была тротиловая шашка, явно состряпанная из подручных средств.
— Боишься, докторша?
Он поднял глаза и начал раскручивать другой кусок ткани. Там была точно такая же шашка, но немного меньше и явно повреждена.
Я не знала, что ему ответить, поэтому молча наблюдала, как он готовится снести здесь всё на воздух.
— Я видел вас, ребятки. — вдруг промолвил он и начал крутить взрывчатку в руках. — Я смотрел на то, как вы спасаете этого корейского ублюдка, молясь чтобы он издох так же как и его дружки, но ты спасла его, докторша. И то как ты это делала… У нас такие взгляды не приняты, но… Поверь мне, этот мужчина твой.
Зачем мне слушать бред, который нёс этот сумасшедший убийца, я не знала. А тем временем он продолжал.
— Это связь, доктор. Ты вернула его к жизни и теперь вы связаны его смертью.
Меня пробил озноб. Видимо этому нелюдю нравилось измываться над другими. Для него это было словно ритуалом собственной мести.
— Ты сама привязала его к себе.
Верить в подобную чушь? Но опять же… Этот человек говорил так, словно знает жизнь лучше любого, и его словам внимали. Я была в этом уверена, потому что вспомнив Джина и наш последний разговор, я непонятным образом успокоилась.
— Это невыносимо есть!
Я сидела на стуле и ждала, пока Джин доест бульон и кашу. Этот мужчина порой вел себя как ребёнок. Вот и сейчас, он ел так, словно поглощал помои.
— Другого тебе нельзя! У тебя диета, поэтому ешь что дают.
Он бросил ложку в суп и отставил его в сторону. Сел удобнее. Повернулся и бесцеремонно начал меня рассматривать.