Мама же мне всегда говорила, что до встречи с отцом словно и не жила. Это сейчас она делала что хотела, к чему лежала душа, полностью отдавая себя любви к отцу, воспитывая меня. И она счастлива, вырвавшись из той системы.
Я опустила голову, призадумавшись.
— Если бы ты хотела такой жизни, Машуня, ты бы на лекциях не сидела, не старалась получить моё одобрение и шияматы. Но ты создана для другого.
Для чего я там создана, я не получила ответа, потому что раздался звонок, и отец с коммуникатора разблокировал дверь. В кабинет вошла мама с подносом в руках, да так и застыла на пороге с открытым от изумления ртом. Наверное, весьма живописную картину увидела: отец и дочь пьют, сидя на рабочем столе.
— Я тут огурчики взяла и немного тортика, — пробормотала она, приближаясь к нам.
Папа отодвинул для неё кресло, налил коньяк, но совсем чуть-чуть, на самом дне. Какие же они совершенно разные. Высокий, статный альбинос и невысокая пухленькая шатенка. Как мамин любимый зефир в шоколаде.
— Спасибо, сладкая, тортик именно то, что сейчас Машуне и нужно.
Я удивлённо моргнула, не понимая, почему именно мне он так нужен. По сути, со мной всё хорошо, просто тяжко на душе как-то.
— А что случилось? — спросила у меня мама, я вздохнула, не зная как и признаться.
— Наша дочь впала в уныние, потому что не знает кем хочет стать. Вроде и простой обыватель из неё не выйдет, но и шияматой страшновато. А всё почему, Машуня? Ты же изучаешь уклад Шиянара. Думаешь, не потянешь? А я на что у тебя, а мама? Мы же всегда поддержим.
— Да просто не нравится мне всё как там устроено, — вырвалось у меня, когда мысль сформировалась в голове. — Как-то всё не так, неправильно!
— О, — мама махнула рукой и пригубила коньяк, подтягивая к себе на блюдечке маленький кусочек торта. — Милая моя, это как зайти на чужую кухню, всё не так, не по — людски. А потом под себя подстроишь, положишь так, как тебе удобно и нравится, и работа станет в радость. Я почему и боялась, что Кош потащит меня домой к свекрови, потому что придётся с ней кухню делить. В доме должна быть одна хозяйка, запомни это, доченька. Только одна, — погрозила мне пальчиком явно уже захмелевшая мамуля.
— Правильно, мой сладкий пирожок. Ты самая мудрая женщина.
Отец потянулся к ней за поцелуем, а я, совершенно потрясённая, смотрела на ту, что подарила мне жизнь и опять стыдилась. И с чего я всегда считала маму, ну… не совсем чтоб глупой, но и не восхищалась её блистательным умом. А ведь она права, и отец тоже прав. Простая жизнь мне наскучит. Я тоже люблю устанавливать свои правила. И если я возьму власть в свои руки, то…