А я в общаге закроюсь на крючок…
В тот год пели:
Пускай работает наш Гена дурачок…
И Гена очень этим гордился.
После Гены командиром поехал Толя Феоктистов (я опять комиссаром), а вот на следующий год после Толи командиром должен был стать я! Со мной уже провёл переговоры декан факультета Боб Лозовский (прошу прощения, Борис Николаевич Лозовский – кстати, сам возглавлявший «колхоз» не единожды), я уже рисовал в тетради структуру будущего отряда и предвкушал, как с окрестных полей несётся раздольное:
Пускай работает наш Эдик дурачок…
Но как раз в мой год студенческие «колхозы» отменили.
Так я, значит, поехал с Геной комиссаром. Командир осуществлял общее руководство, полевой командир командовал на полях…
…В Толин «колхоз» взяли мы полевым командиром Витю Ломакина с физфака (отряд наш объединял два факультета: журналистики и физический). Ломакин только окончил первый курс, но со своими обязанностями на полях справлялся неплохо.
И вот в «колхоз» приехала с проверкой администрация университета во главе с самим ректором Суетиным! Мы с Толей бегали вокруг комиссии, показывали ей условия труда и быта студентов, всеми силами старались понравиться. А Ломакин наш в это время выказывал ректору полное неуважение: на вопросы отвечал сквозь зубы и поглядывал с нескрываемым презрением. Когда комиссия уехала, мы кинулись к Ломакину:
– С ума сошёл? Это же ректор!
– Для вас он ректор, а для меня физик.
– И что, плохой физик?
– Ничего серьёзного, – сплюнул Ломакин. – Теоретик!
…В последний день Толиного «колхоза», когда отряд уже убыл, а мы – комсостав, завхоз и повара – остались, чтобы закончить дела, приехала ко мне из Свердловска Оля.
– Ты вовремя, – сказал я, – сегодня у тракториста Миши прощальный обед по случаю нашего отъезда. Сейчас как раз выдвигаемся.
– А почему у Миши?
– Он наш полевой соратник, а кроме того, душевный человек и гостеприимный хозяин.
Когда мы с ней подходили к дому, дверь неожиданно распахнулась, и на улицу выскочил нетрезвый мужик с красными глазами и тесаком в руке.
– Убью! – орал он.
Мы отпрянули в сторону.
– Убью-ю!
– Кого? – предельно мягко спросил я.
– Жену. А потом тёщу!.. – он на секунду остановился. – Нет, сначала тёщу! – радость озарила его лицо. – А потом жену!
– Это кто? – в ужасе прошептала Оля.
– А он и есть, Миша, соратник, душевный человек… Миша! – закричал я вдогонку. – Так мы к тебе в гости.
– Заходите! Я скоро вернусь!
И действительно, минут через сорок вернулся и присоединился к застолью.
– Ну, как? – выждав время, осторожно спросили мы.
– Не нашёл, – сокрушённо покачал головой Миша, – спрятались куда-то. Но я их, – он яростно потряс кулаком, – всё равно достану!