Например, КАК она сбежала от Келлера? От него вообще разве можно сбежать?
Вадя слушал внимательно, а я только надеялась, что у него хватит соображения заметить просто миллион недоговорок в ее истории. Вадя что-то определенно заметил, потому что соскочил с места и принялся нервно разгуливать по гостиной.
– Как звали первую клонированную овечку? – наконец, спросил он.
Все, вызывайте санитаров.
Дикая расхохоталась.
Со смирительными рубашками и успокоительным.
– Овечка Долли. Стив Джобс. Бамблби, – выдала она какую-то околесицу.
Вадя растерялся, а я все больше выходила из себя.
– Что это вообще значит? Что смешного?
– Ничего, – серьезно сказал Вадя. – Это совсем не смешно. Это очень странно.
Не может быть. Что, правда?
– Какого числа ты перенеслась во времени? – продолжил Вадя свой опрос – на самых серьезных щах.
– Октябрь двенадцатого… Четвертого или пятого, не помню точно.
– И оказалась – в какой дате?
– Первого августа тридцать первого.
Вадя посмотрел на меня.
– Восемнадцать лет, эм… девять месяцев. Разница такая же, как у нас с двойником.
Кто бы сомневался.
– Отлично. А теперь рассказывай ты, – потребовала дикая и покосилась на меня.
У меня уже голова кругом от этой ерунды. И к тому же я почти опоздала на работу. А эти двое, похоже, и не думают заканчивать свой бредовый разговор. Не могу же я караулить их до вечера. А с другой стороны, не могу же я оставить Вадю с этой головорезкой. Хотя она, кажется, настроена неагрессивно. К тому же – в доме слуги.
У меня заломило виски.
До вечера ничего не случится, да? Вадя может за себя постоять – он маг, она перед ним просто цыпленок. К тому же в доме слуги…
О, господи. Я должна идти на работу.
– Я вернусь вечером, – наконец, сказала я, дотрагиваясь до висков – так, чтобы не размазать пудру и не взлохматить волосы. – Если что, вызывай ОМП, – сказала я Ваде.
– Ага. До вечера, – он нетерпеливо кивнул, и я с тяжелым сердцем вышла из гостиной.
В прихожей еще немного поколебалась – и все же ушла. Постараюсь вернуться пораньше.
***
Талий Джонас снова уехал – и в этот раз оставил для меня записку на столе.
«Меня сегодня не будет».
Я разулыбалась, как дурочка, будто это была не сухая официальная записка, а по меньшей мере признание в любви.
У него красивый почерк.
Пока загружался компьютер, я все продолжала ее разглядывать, а на краю сознания шевелилось беспокойство. Связано оно было отнюдь не с Талием Джонасом…
Я нахмурилась и покосилась на шкаф с верхней одеждой, закусила губу – но мои смутные опасения не успели принять форму. В приемную заглянула Агата.