— Напитки? — открываю карту вин и нехотя перевожу свой взгляд туда.
— Сок.
— Сок?
— Да, — смеётся Милла, — с некоторых пор я больше не пью.
— Да ладно тебе, это было забавно, — ухмыляюсь, вспоминая, как нёс девушку на руках. А потом всплывает образ её хрупкого тела на кровати. Как очень долго не мог уснуть, в подробностях изучая умиротворенное лицо девушки. Как хотел к ней прикоснуться, лечь рядом позволить себе разные вольности.
Моя глупая ухмылка сползает с лица. Теперь я смотрю на девушку проникновенно, с желанием. Она, похоже, понимает мой взгляд, потому что её щёчки немного розовеют.
Скромница Милк-Милк. Даже не знает, какой эффект производит, когда вот так потупляет взгляд, когда от смущения закусывает нижнюю губу, и её грудь поднимается в едва уловимом жесте, когда судорожно вздыхает.
Во время ужина, Милла ведёт себя очень тихо. Разглядывает царящую обстановку вокруг, а я в глубокой задумчивости пытаюсь подобрать слова.
С чего начать?
Сказать прямо, признаться в чувствах? Взять и вывалить на неё всё, что творится у меня внутри?
А если она не ответит взаимностью?
Никогда не задумывался всерьёз, что такое может быть.
Возможно, я слегка самоуверен…
— Потанцуй со мной, Милк-Милк, — это первое, что приходит мне на ум после затяжного молчания, когда слышу, что вместо кантри играет мелодичная музыка.
Девушка будто просыпается, обращает свой взор на меня, и на её лице расцветает мягкая улыбка.
— Но никто же не танцует, — кивает в сторону немногочисленных гостей.
— Плевать. Главное, что есть музыка, — протягиваю руку. — Потанцуй со мной!
Милла пару секунд размышляет, но потом немного неуверенно хватается за неё.
Пока идём в самый центр небольшого зала, ощущаю, как её рука немного подрагивает, поэтому посильнее сжимаю её в своей.
Посетители разглядывают нас с интересом, некоторые даже следуют моему примеру и тоже приглашают своих спутниц на танец. Милла обнимает меня за плечи, а я порывисто прижимаю её к себе. Танцевать я не умею, стараюсь переминаться с ноги на ногу и посильнее сжимать девушку в объятьях.
— Лишь бы только на ногу тебе не наступить, — посмеиваясь, прижимаясь подбородком к её макушке.
Она тоже смеётся, тем самым разряжая обстановку. Потому что между нами висит какой-то невидимый барьер, который совершенно не даёт нам сблизиться. Я не знаю, что это. Это что-то невесомое, то, что невозможно пощупать, и не знаю, от кого исходит это препятствие. Возможно, эту стену выстраивает сама Милла. И если это так, то не понимаю тогда… вообще ничего.
— Спасибо, — благодарю девушку за танец и веду обратно к столику.