Яркий румянец разлился по щекам Джареда. Он потерял дар речи, но все же кивнул и выскользнул за дверь. Когда Джаред вышел, мама уселась на кровать, похлопав по покрывалу с обеих сторон от себя. Мы с Гэвином заняли свои места, одетые абсолютно одинаково. Я наклонился вперед, опершись на колени руками, чтобы смотреть в лицо своей матери. Гэвин расслабился на матрасе, его руки покоились на коленях. Мама откинулась и потянулась.
– Сначала главное. – она открыла коробку из-под колец и протянула ее Гэвину.
Коробочка поскрипела, и в ней оказалось красивое платиновое колечко на шелковой подушке.
– Это обручальное кольцо вашей прабабушки Вайз. Оно передается от семьи к семье в течение уже четырех поколений. Сегодня я горжусь тем, что передаю его тебе.
Во мне вспыхнула зависть. Моя мать ничего не сказала мне о кольце, когда я женился на Ребекке. На самом деле она очень поддерживала моего отца в его непримиримости к ней. Оглядываясь назад, я хотел бы послушать их тогда. И в то же время ничего не хотел, потому что каждая сделанная мною тогда ошибка привела меня к Маккензи. И я бы не променял все это на какие-то там семейные реликвии.
– Оно прекрасно, – произнес Гэвин.
– Я спросила разрешения у Морган, прежде чем дать его тебе. Мне не хотелось выходить за рамки семейных традиций, которые обозначили для вас ее родители.
Гэвин поцеловал маму в макушку, закрывая коробку с кольцом.
– Это просто замечательно, но что насчет тебя? Это ведь твое кольцо?
Мама обхватила ладонью руку Гэвина, зажимая вместе с ней и коробку.
– Никто не носил это кольцо со времен твоей прабабушки. Ты видишь, какого маленького оно размера. Ни у кого из нас не было таких маленьких пальчиков, чтобы соответствовать ему. – Она подняла левую руку, позволив нам увидеть свое обручальное кольцо. Огромный бриллиант блеснул на ее пальце. В груди моей родился смех, едва я представил, как Маккензи носит такой большой камень. – Это больше для зрителей. Как только церемония завершится, вы можете хранить его как реликвию, как и мы. И когда придет день, ты передашь кольцо своему собственному сыну и его невесте.
Я запустил пятерню в волосы, потом отнял руку и уставился на пальцы, смутно слыша их разговор. Я задавался вопросом, почему она захотела, чтобы я остался. Мне трудно было себе представить, что она хочет унизить меня, передавая кольцо Гэвину. Это был шаг присущий моему отцу, но никак не матери. И хотя это не должно было меня так сильно коснуться, но все-таки ужалило. Гэвину суждено было иметь все, что принадлежит нашей семье, и я уважал это, но и мне хотелось бы иметь такие почести, когда я женился.