- Виктор, не будь идиотом. Ты даже толком ее не знаешь. А женитьба это очень серьезный шаг и делать его нужно не после того, как тебе час назад настучали по башке и сломали нос.
Я устало провел рукой по лицу, забыв про свой нос, и снова дернулся от боли, выстрелившей в голову.
- Осторожнее, - Андрей оттолкнулся от стола, подошел и запрокинул мою голову, - Голова не кружится? - он достал из кармана халата фонарик и начал светить мне поочередно в каждый глаз.
- Андрей, хватит, - раздраженно сказал я, вырываясь от рук назойливого хирурга, - Я в порядке. Мне не впервые ломают нос.
Брат вздохнул.
- Да уж.
- И не говори родителям, - попросил я, - Не хочу, чтобы мама волновалась.
- Ясное дело. Она всю душу из тебя вытрясет, если узнает.
Кивнув, я поднялся с дивана и посмотрел на часы. Время медленно подкрадывалось к полуночи, но я не собирался откладывать визит к Майе и тренеру на завтра. Слишком высока была вероятность, что уже завтра он может посадить ее в самолет и отправить к матери, а этого мне хотелось меньше всего.
- Брат, только давай, без глупостей, - с нажимом произнес Андрей, засовывая руки в карманы халата, - Я ведь всего лишь врач, а не Святой Иисус.
- Не беспокойся, - я накинул куртку, водрузил на голову капюшон, - Это будет трудный бой, но я справлюсь. Ты же знаешь, Град никогда не проигрывает. А Майя слишком дорога для меня, чтобы так легко сдаться.
- Ты любишь ее? - спросил брат, когда я уже собирался покинуть его кабинет. Люблю ли? Я никогда не задумывался, как называется то, что я чувствую к Майе, просто потому что до встречи с ней, я никогда не испытывал ничего подобного. Единственный раз, когда я влюбился в девчонку, пришелся на то время, когда у меня только начали крошиться молочные зубы. Она отвергла меня и ушла к парнишке, который каждый день таскал для нее ванильное печенье и делился фломастерами. Так мое сердце оказалось впервые разбито. Конечно, это были просто детские глупости, по сравнению с тем, что происходило сейчас.
- Люблю, - тихо признался я, хватаясь за ручку двери.
И это было не просто слово. Это было то, что я на самом деле чувствовал.
По дороге к дому Майи, я с остервенением набирал ее номер, но она не отвечала на мои звонки. Сообщения тоже остались без ответа, поэтому я занервничал, вспоминая слова Андрея. Быть может тренер действительно уже успел сделать из меня редкостного негодяя, и теперь Майя не желает иметь со мной ничего общего. Кажется, я еще никогда в жизни настолько сильно не боялся. Я слишком привязался к ней, хотя знал, что не нужно было этого делать.