— Как-то неожиданно я уснула, — поправляю растрепанные волосы, нахожусь до сих пор одной ногой в царстве Морфея. — Куда мы приехали? — зевая, лениво выглядываю в окно, где уже начинают по одной зажигаться кристальные звезды.
И тут же бросаю резкий взгляд на свои колени. Выдыхаю, Герман все же ухитрился меня одеть, и теперь я сижу в своем платье, но вот нижнего белья на мне до сих пор нет, — недовольно ерзаю.
— Так, — размышляю, — в сумке находится все необходимое, надо хотя бы трусы натянуть, а то неловко и неудобно, — оборачиваюсь за спину, беру свой кожаный ридикюль.
— Предлагаю перекусить — и домой, как тебе такой вариант? — улыбается мне Грановский, а я глазами выхватываю за окном яркую, переливающуюся вывеску, оповещающую, что мы стоим у суши-бара.
Расплываюсь в довольной улыбке: японскую кухню люблю больше всего на свете.
Была бы возможность — ела б каждый день.
— Супер! — с блеском в глазах потираю руки, на что Герман мне хитро подмигивает.
Выбираемся из машины на улицу, Грановский обнимает меня за плечи, притягивает к себе, чмокает в висок.
— Такая сладкая мышка, — бурчит мне на ухо, — что я даже не знаю, чего хочу больше: есть или на все плюнуть и рвануть домой, — хихикаю на недвусмысленные намеки, обхватываю рукой его за спину.
Перед входом на секунду оглядываюсь назад, бросаю взор на капот желтой спортивной машинки, со смущением вспоминаю, как меня сегодня на ней необычно покатали. Легкий румянец трогает щеки — неловко за свое поведение. Очень надеюсь, что свидетелей нашего эротического марафона в лесу не было. Хотя…ни о чем не жалею. Это было так остро и головокружительно. Никогда в жизни не испытывала таких умопомрачительных эмоций.
Заходим внутрь, я удивленно распахиваю глаза: словно попала в классическую обеденную Японии. Когда жила в стране восходящего солнца, часто проводила с друзьями время после школы в подобных заведениях, там это совсем недорого.
Длинная овальная столешница, за которой на высоких стульях сидят гости.
Маленькие разноцветные тарелочки на движущихся рельсах едут вдоль периметра. На каждой — по несколько суши, а колер блюда символизирует фиксированную цену. Еду шеф готовит на глазах у посетителей. Разделывает рыбу, замешивает рис, а параллельно с восточным акцентом общается с публикой, шутит, рассказывает байки. Просто и по-домашнему, так, как я люблю.
— Гер, я на пять минут в уборную, — произношу негромко, показывая на дверь слева.
— Надо привести себя в порядок, а то вся растрепанная, и белье надеть, — шепчу. — Не могу же ходить голой: неприятно, да и опасно — инфекцию реально подхватить.