Он мне кто, папочка, чтобы высказывать?
— А что, нельзя? — бросаю с возмущением, но от большого количества выпитого алкоголя меня слегка ведет в бок, и я покачиваюсь, но меня тут же подхватывают под локоть.
— Так, все понятно… Где твой номерок? Я сейчас посажу тебя в такси, — тело тяжелое, и я снова приваливаюсь к его груди. Так легче стоять. Хватаю пальцами галстук стального цвета и, слегка приподнявшись на носочки, заглядываю в глаза:
— А ты со мной поедешь, красавчик? — выдаю томным голосом и кончиком розового язычка касаюсь своей верхней губы. Замечаю, что Заречный прослеживает за моим нескромным движением взглядом.
Парень, ты, конечно, весь такой напыщенный и строгий, но инстинкты никто не отменял, поэтому ведом как любой представитель противоположного пола на этой планете.
— Уже темно, я одна боюсь, — давлю на совесть и хитро улыбаюсь. Неужто ты думаешь, я так просто откажусь от тех красивых вещиц, которые блестят на твоих запястьях? Нет, нет, нет, они мои и точка.
— Нет, у меня здесь дела, — Антон берет меня за плечи и отлепляет от себя. — Дай мне номерок, я заберу твою одежду, — подталкивает меня в спину к гардеробу.
— А можно я с тобой посижу? — я разворачиваюсь к нему лицом, снова налаживая визуальный контакт.
Фу, плохой Антоша. Вот зачем расстраивать девушку?
— Нельзя, — недовольно сводит брови, — ты пьяная, поэтому поедешь домой. Номерок, — протягивает руку ладонью вверх, а мой взгляд на пару секунд прилипает к стильным запонкам, и я облизываюсь про себя.
Показательно вздохнув, послушно лезу в сумку и передаю требуемое. Вот только, мальчик, ты плохо меня знаешь. Из цепкой хватки Фурии, не так просто выбраться.
Он забирает мой полушубок и свое кашемировое пальто. Галантно помогает мне одеться и, взяв за запястье, ведет за собой. А я большим пальчиком поглаживаю заветную запонку, от удовольствия мурчу про себя. Она такая приятная, шершавая и холодная, напоминает своего вредного, несговорчивого хозяина. Но все равно станет моей, как не крути.
Мы выходим в морозную ночь. Метель кружит перья снега перед моим лицом. А сугробы так ярко искрятся от света фонарей, что, кажется, их посыпали бриллиантами. Я вытягиваю вперед руку и с мечтательной улыбкой на губах ловлю белые кружевные пушинки. Обожаю зиму и пусть холодно и темно, но для меня это самое волшебное и загадочное время года.
— Я сейчас посажу тебя в такси, — начинает Заречный, подводя к машине, — когда доберешься, набери меня. У тебя есть мой телефон? — достает аппарат, но тут за нашими спинами раздается знакомый мужской голос.