— Так что, мать, может, мне слинять? — вдруг резко прервал ее Чуб.
— Да нет. Ты что… Он же ребенок еще. Он просто ревнует, — вдруг, как девчонка, смутилась Закревская. — Ты не сердись на него. Его бы на время куда-нибудь услать, а потом, когда мы с тобой официально распишемся, он привыкнет, смирится… Его бы на лето куда-нибудь… В лагерь или в деревню…
— Ну, давай устрою. У меня и в деревне есть знакомые, и в турфирмах тоже есть. Теперь этих лагерей расплодилось сколько хочешь, на любой вкус, — пожал плечами Чуб.
— Подожди… Одного его тоже отпускать опасно. Если что не по нем окажется, сбежит. Потом ищи ветра в поле… — в задумчивости покачала головой Закревская, маленькими глотками смакуя горячий кофе.
— Ну, няньку ему найми, фрекен Бок. Пусть она за ним с горшком бегает, — буркнул Чуб.
— Фи, Чубик, перестань, — скривилась Закревская и поставила на стол чашку, а потом, подумав, добавила: — Хотя, знаешь, это идея…
— Что, няньку для Вадика найти? — хмыкнул Чуб.
— Да нет. Не няньку, а гувернантку, даже нет, гувернера. Я слышала, что теперь многие из нашего круга нанимают для своих недорослей мужчин-гувернеров… Идеально было бы тебя в гувернеры к Вадику пристроить, но он же…
— Но он же меня, как ты говоришь, на дух не переносит…
— Ну, не обижайся, Чубик… Подумай, может, у тебя надежный друг найдется. Я денег не пожалею.
— Так мне гувернера искать или деревню с лагерем? — потребовал уточнить Чуб.
— В деревню Вадик не поедет. А если поедет, то через день ему скучно станет, сбежит. Лагерь искать надо.
— Ладно. Как скажешь… — пожал плечами Чуб.
— И знаешь… Давай твоего знакомого туда вожатым устроим. Или как там это теперь называется… Ну, в общем, чтобы он за нашим Вадиком смотрел, а тот об этом не догадывался, — предложила Закревская.
— Ну, — кивнул головой Чуб.
— Я платить буду, и в фирме тоже он будет получать зарплату, как этот… пионервожатый или воспитатель…
— Да ясно, — кивнул Чуб, вспоминая, кто из его корешей завязан на туризме и кому беспрепятственно можно будет подсунуть своего человека в качестве воспитателя.
— Только ты не тяни. Сам знаешь, время — деньги. А в деле воспитания время — это еще здоровье, а то и жизнь…
— Bay, Верунчик, так ты у меня философ!
— Вот ты скажи, во сколько вчера Вадик вернулся?
— Вадик? Не знаю, — вальяжно повел плечами Чуб, — я, как ты меня в свою опочивальню затянула, так до утра никуда и не отлучался. У нас же с тобой была ночь бешеной страсти. Или ты забыла, цыпа?
— Я просила тебя, не называть меня цыпой! — вдруг вспылила Закревская и покраснела.