— Да, — согласился генерал, — это тоже убедительно. Что-то я сегодня не в форме, — пожаловался он. — Позволяю, а главное, даю повод какому-то мальчишке учить меня азбуке ремесла!
— Стыковка на орбите, — предположил Сиверов. — Вернее, использованная в ходе этой сложной операции морозоустойчивая спиртосодержащая смазка, ароматизированная экстрактом «Хенесси»…
— Ближе к делу, — буркнул генерал.
— В силу вышеизложенного, — продолжал Глеб, — я убежден, что там непременно будет кто-то, имеющий прямой выход на Юнусова. А может быть, с учетом понесенных противником потерь, и сам уважаемый Саламбек — недостающая правая рука однорукого дохлого араба. И наше дело — не проморгать человека, который засуетится, тыча пальцами в клавиши телефона, когда его шахидка даже не подумает взорваться. Это будет непросто, но надо, черт возьми, постараться, иначе не стоило и огород городить!
— Постараемся, — сказал Федор Филиппович. — Не думай об этом, это не твоя забота.
— Так уж и не моя, — хмыкнул Сиверов, переливая кофе из запотевшей стеклянной колбы в изящную чашку китайского фарфора. — Я еще раз убедительно прошу вас, Федор Филиппович, привлечь к этой операции только жизненно необходимый минимум личного состава. И, если это окажется возможным, воздержаться от консультаций с командным составом нашего ведомства… да и других силовых ведомств тоже.
— Что, перестрелку в парке забыть не можешь? — невесело поддел его Федор Филиппович.
— Ну, до перестрелки как таковой дело не дошло, — уточнил Слепой, — с их стороны прозвучал всего один выстрел, да и тот, что называется, в свои ворота. Но факт, согласитесь, весьма показательный. Кто-то же их предупредил, что никакого беглого бомбиста в природе не существует! И этот кто-то располагает широчайшими возможностями и неограниченным доступом к информации для служебного пользования.
— Да, условия для работы не самые комфортные, — вздохнул Федор Филиппович. — А главное, не люблю я со своими воевать! Меня и так уже за глаза палачом обзывают, а скоро, боюсь, и прятаться перестанут.
— Обзывают те, по ком давно пуля плачет, — все-таки счел возможным слегка утешить начальство Сиверов. — Или просто дурачье.
— Бог им судья, — нетерпеливо отмахнулся от его сочувствия генерал. — Надо, пока не поздно, обсудить самый, на мой взгляд, важный вопрос. И самый щекотливый. Рассуждаешь ты логично и вполне убедительно, но все твои рассуждения — замок на песке. Фундамента под ними нет, и знаешь, почему? Потому что невозможно логически объяснить самое главное: КАК, черт возьми, ты вышел на эту шайку. Просто шел по улице и споткнулся о шахидку, доставленную в Москву по приказу того самого человека, за которым мы все уже который месяц гоняемся, высунув языки. В два счета склонил ее к добровольному сотрудничеству, внедрился в банду и получил ответственное задание, от успеха которого зависит исход всей военной кампании… Ты сам чувствуешь, как это звучит?