— Да нет, что могло стрястись… Просто наткнулся на кое-что интересное и захотел с вами поделиться. А то вдруг потом времени не будет…
Федор Филиппович сел на диване, сбросив на пол ноги в носках, и расправил помятый пиджак, которым, как выяснилось, был укрыт. На спинке офисного стула с вращающимся сиденьем, что стоял перед компьютером, висела старая кожаная куртка. Генерал смутно припомнил, как, ненадолго проснувшись, увидел Глеба, который, расстелив эту самую куртку на коленях, что-то с ней делал — не то пришивал что-то, не то, наоборот, отпарывал… Федор Филиппович тогда решил, что это ему снится, и снова закрыл глаза.
— А куртка тебе зачем? — разобравшись, наконец, где сон, а где явь, с непроизвольным зевком спросил он.
— На завтра дождик обещают, — сообщил Глеб. — Вернее, уже на сегодня. Вот я и подумал: помирать, да еще без музыки, так хотя бы не мокрым!
— Все шутки шутишь, шутник, — проворчал Федор Филиппович, энергично растирая ладонями щеки. — К Петросяну иди, в «Кривое зеркало», юмор у тебя как раз на их уровне…
— Не знал, что вы спросонья такой недобрый, — притворно вздохнул Сиверов.
— Станешь недобрым, когда тебя будят посреди ночи помощники депутата с уголовной внешностью и кладбищенскими шуточками…
— Извините, — повторил Глеб.
— Ладно, показывай, что там у тебя образовалось такое, из-за чего стоило меня теребить, — прикрыв ладонью раздираемый зевотой рот, невнятно проговорил Федор Филиппович и решительно встал с дивана. — Фу, какой я стал старый, самому противно! Впору начинать глотать химию, которой наш спецназ снабжают, чтоб неделями не спать и быть, как огурчик.
— Тогда уж лучше кокаин, — деликатно позвякивая в углу посудой, посоветовал через плечо Сиверов. — И для здоровья не так вредно, и удовольствия больше. Могу даже подсказать, где достать хороший, качественный порошок. Приезжаете в Государственную Думу…
— Понес, понес… В госнаркоконтроле эти сказки рассказывай, — проворчал Федор Филиппович, усаживаясь на его место перед компьютером. От висевшей на спинке стула кожанки приятно и сильно пахло пылью, ветром и бензином — мотоциклом, на котором Глеб все еще время от времени с удовольствием гонял.
— Что же это вы меня сегодня все время в разные стороны посылаете! — возмутился Глеб.
Ни о чем не спрашивая, он поставил перед генералом чашечку с микроскопической, воистину лекарственной дозой крепчайшего черного кофе и стакан с ледяной водой. Федор Филиппович с благодарностью кивнул: это было как раз то, в чем он сейчас сильнее всего нуждался. На ум поневоле пришел двухметровый холуй генерала Рябокляча по имени Сережа, и Потапчук недовольно поморщился: и сравнение было более чем поверхностное, и воспоминание не из приятных.