Как я не пытался выбраться из столицы без приключений, но видимо одинокий мальчишка с кучей денег, шастающий по трущобам, сам притягивает к себе неприятности.
— Ты не заблудился, часом, малец? — раздался не самый дружелюбный голос, когда я в поисках выхода из города в очередной раз уперся в тупик.
Из какой-то покосившейся халупы, выбрался грязный, заросший волосами по самые брови человек. Смердело от него страшно — легкий ветерок донес до меня тошнотворный запах перегара, рвоты и испражнений. Проблем это животное вряд ли могло доставить, а вот еще два персонажа, вышедшие следом, мне уже совсем не понравились, учитывая, что в руках они держали длинные ножи, поблескивающие свежей заточкой в лучах восходящего солнца.
— Может и заблудился, — усмехнулся я, и усилием воли поднял в воздух лежащий неподалеку камень, — а может и по ваши души пришел!
Как же они бежали. Поняв, что перед ними не обычный пацан, а дворянин, троица, путаясь в ногах, рванула прочь, мешая и выталкивая друг друга с узкой дорожки. Самый старый из них в итоге оказался на грязной земле, вытоптанной сотнями босых ног и поросячьих копыт.
— Прости, прости! — завопил он, когда я к нему подошел, — мы не знали кто ты. Не убивай.
— За эти сутки, ты второй человек, который просит его не убивать, — усмехнулся я. — Выход где из этого гадюшника?
Сдерживая рвотные порывы из-за мерзотного запаха, я выслушал, как мне выбраться из трущоб, после чего положил поднятый камень на живот неудачливого бандита и двинулся дальше, приказав мужику лежать на земле пока солнце окончательно не поднимется.
Больше инцидентов на моем пути не случилось. Миргород выпустил меня из своих неласковых объятий. На тракте наконец стали встречаться люди, подсказавшие, в какой стороне находится Хомутовка — деревня возле интерната, а дальше все шло уже по проторенному маршруту — бегу с максимально возможной скоростью, обходя ненужных свидетелей по широкой дуге или сбавляя скорость, если их становится слишком много.
К тому времени, как над этим миром поднялось полуденное солнце, я уже прятался в корнях знакомого дерева, неподалеку от стены интерната. Осталось только дождаться вечера и проникнуть обратно в Холодную комнату.
Гонг, отмеряющий начало и конец занятий в интернате, был слышен даже из удаленной рощицы, в которой я нашел свое временное пристанище. И сразу после того, как гудящий звук оповестил всю округу о начале финального урока, я выбрался из-под укрытия деревьев. К этому моменту кусок копченой колбасы благополучно был употреблен, стеклянная бутылка спрятана в корнях приметного дерева, а деньги, как и ножи оказались примотаны к бедру, осталось только не ошибиться, пробираясь внутрь интерната.