Мэгг быстро вытерла слёзы и вместе с мамашей Лиз обернулась. Сэм буквально лучился довольством.
— Я сговорился с хозяином «Жирного петуха», самой большой корчмы в Стине — он нанимает нас на три дня и платит сорок золотых разом.
Новость была замечательной для труппы и не менее прекрасной для Мэгг — Рей наверняка заходил в этого «Жирного петуха», а раз хозяин не скупится на музыкантов и артистов, то мог и запомнить его.
В город входили в приподнятом настроении.
В отличие от Шеана, Стин был куда свободнее: не мелькали на каждом углу жёлтые плащи стражи, да и народ смотрел более приветливо и открыто — спасибо эмирским купцам, Стин уже несколько столетий процветал и богател.
Пройдя через бурлящую шумную торговую площадь, вся труппа вышла к городской ратуше — и Мэгг непроизвольно сморщилась, увидев на виселице уже старые, обезображенные дождями и птицами трупы.
— Почему их не снимут? — спросила она у мамаши Лиз, а та сделала неприличный жест:
— Жути шоб нагнать.
Жуть и правда нагоняли: Мэгг почувствовала, как от взгляда на пустые глазницы одного из трупов у неё по спине прошла дрожь, отвернулась и поспешила за Сэмом, который работал локтями, прокладывая труппе дорогу сквозь толпу.
Корчма «Жирный петух» и правда оказалась большой и богатой, полной разного люда — но только хорошо одетого. Нищих и попрошаек было не видать.
Корчмарь, завидев Сэма, тут же пожал ему руку и заулыбался — он был лысый и усатый, на восточный манер, а говорил мягко, чуть пришёптывая и пришлёпывая губами.
— Выделю вам комнату, как дорогим гостям, — сказал он, только получилось у него «виделю» и «гостиам». — А к вечеру — прошу вниз, играть, танцевать и петь до упаду!
— Добро, — ответил Сэм и махнул рукой, чтобы шли за ним в комнату, а Мэгг задержалась и подошла к корчмарю.
— Простите, господин!
Он оглядел её, улыбнулся, показав почти неестественно белые ровные зубы и спросил:
— Что угодно моей госпоже? — она вместе с ним подошла к стойке и тихо спросила:
— Скажите, не выступал ли у вас — может, пять-шесть месяцев назад, может, недавно, музыкант по имени Рей?
— Ай, — покачал головой корчмарь, — у меня что ни день, то выступление, всех не упомнишь.
— Он был в малиновой куртке, играл на цитре и пел, как… — она замешкалась, выбирая нужное слово, — как соловей.
Мигом сладкое выражение исчезло с лица корчмаря, улыбка пропала.
— Соловей… Сказала бы сразу, что ищешь Соловья.
«Передам весточку, скажу — от Соловья», — вспомнилось Мэгг, и она повторила:
— Да, Соловья.
Корчмарь взял со стойки стакан и начал натирать чистым полотенцем, долго натирал, а после сказал: