— Камышев, — подтвердил Маланья. — Именно так он назвался. Я послал человека к Горчаковым, они все подтвердили, нашли его паспорт — точно, он.
— И что же, — с горькой язвительностью поинтересовался Анатолий Павлович, — родная сестра его за целую ночь не хватилась?
— Натянутые отношения, — с умным видом объяснил Маланья, — столкновение имущественных интересов. В общем, они решили, что ему стало невмоготу, и он заночевал у кого-то из старых друзей… А вы что, его знаете?
— Героев надо знать в лицо, — сказал подполковник. — Эх, Ма… майор, хороший ты мужик, но дурак, каких мало.
— Погодите. — Маланья переменился в лице. — Камышев? Это что же, тот самый?
— Тот самый, тот самый, — хмуро покивал Сарайкин. — Помнится, ты, лично, на политзанятиях статейку о геройском земляке с выражением декламировал — так сказать, в назидание личному составу, для поднятия боевого духа и прочее в этом же роде… Баран ты, Сеня. Он же, если захочет, всех нас раком поставит — отсюда до самой, мать ее, Москвы. Ну и что теперь прикажешь делать?
— Анатолий Палыч, — прижав пухлые ладошки к сердцу, умоляюще молвил осознавший масштабы своего окаянства Маланья, — товарищ подполковник! Я же не знал! Ни сном, ни духом… Пока все явились на службу, пока допрос, пока мне сообщили… Я думал…
— Странная штука получается, Семен Михайлович, — доверительным тоном перебил его Сарайкин. — С одной стороны, ты, начальник уголовного розыска, думать обязан по долгу службы. А с другой, это занятие, как я погляжу, тебе строго противопоказано. Парадокс! Может, уволить тебя к чертовой матери, чтоб не мучился, не страдал от этого противоречия?
Маланья с видом человека, которого вот-вот хватит инфаркт, потянул книзу узел галстука. Никакого облегчения это ему не принесло: галстук был форменный, на резинке, и, будучи отпущенным, немедленно вернулся на прежнее место: щелк!
— Ты его отпустил? — Маланья горестно помотал головой. — Нет? Ну я же говорю, дурак… Хотя, с другой стороны…
Маланья оставил в покое галстук и подобрался, как ждущий команды служебный пес.
— Так, может?.. — осторожно предложил он.
— Ты что, сбесился? — мгновенно отреагировал подполковник Сарайкин, только что отбросивший заманчивую мыслишку, которую едва не озвучил майор. — Какая муха тебя сегодня покусала, чего ты с утра нанюхался? Это ж известный человек, герой, генерал ФСБ!
— А что? — неожиданно заупрямился Маланья. — Все под богом ходим — и герои, и простые смертные…
— То-то, что все. Твои ребята у Горчаковых засветились, теперь они знают, что Камышев ночевал у нас… Что же теперь — и их в расход? Чтобы через три дня здесь московские умники из ФСК, ФСБ и Генпрокуратуры, как мухи над навозной кучей, толклись? Ты этого хочешь, майор? Тогда подожди, пока я уйду на пенсию, а потом уж давай волю своим суицидальным наклонностям!