— Дим… — выдохнула дрожащим голосом и закричала, потому что живот схватило так сильно, что перед глазами померк свет.
Очнулась очередной раз в больничной палате. Надо мной стояло несколько врачей в шапочках и масках, они хмуро разглядывали меня и о чем-то переговаривались, но я не могла разобрать их слова.
— Она приходит в себя, — первое, что услышала четко.
— Ксения, вы слышите меня? — холодный голос доктора ворвался в сознание.
— Да, — выдавила из себя.
— Прекрасно. Кровотечение остановили. Жить будет, дальше пусть с ней работают психологи, — таким же холодным голосом произнес доктор, снял перчатки и кинул их в урну у дверей.
Со мной осталась только медсестра. Она собирала инструменты и полностью игнорировала меня.
— Что со мной? — спросила, пытаясь восстановить в памяти, что случилось.
— Жить будете, врач ведь сказал, — бросила медсестра и продолжила заниматься своими делами.
— А ребенок? Как мой ребенок?
Медсестра остановилась и приблизилась ко мне. Она сощурилась, несколько секунд глядя прямо в глаза, но вышла из кабинета, не ответив ничего.
В голове пульсировала пугающая мысль о том, что на нервной почве я лишилась ребенка. Не надо было мне звонить Игорю и расстраивать себя лишний раз. Нужно было выпить травяные чаи, которые купил Дмитрий, и лечь спать.
Вскоре в палату вошел санитар, взял каталку, на которой я лежала, и повез меня куда-то.
— Куда вы меня везете?
— В палату, — буркнул мужчина, дав понять, что продолжать разговор он не намерен.
Я была настолько ослаблена, что не могла даже подняться, чтобы сесть, уж тем более встать на ноги и пойти самостоятельно, поэтому прикрыла глаза и постаралась расслабиться, чтобы не подпускать близко плохие мысли, назойливыми мухами лезущие в голову.
В палате меня оставили одну. Странно, что никто не заходил. Телефона при себе не было. А еще меня переодели в больничную сорочку. Когда в палату вошла женщина в белом халате, я попробовала присесть.
— Не стоит перенапрягаться, лежите, — произнесла она и присела рядом. — Вы сможете перелечь на кровать через несколько часов, когда действие лекарства ослабнет, и вы сможете двигаться.
Я даже не думала о том, чтобы перебраться на кровать. Слишком была занята другими мыслями и сейчас злилась, что мне не говорят, в каком состоянии ребенок.
— Как мой ребенок? — спросила я, стараясь сдерживать эмоции.
— В порядке. Вы слишком печетесь о нем для матери, которая пыталась избавиться…
— Что? — глаза широко распахнулись.
Сердце билось так, будто вот-вот выпрыгнет, чтобы настучать по голове этой врачице, посмевшей сказать подобное.