- Я перемесил твою обувь. Один кроссовок упал со скалы, - сказал Дилан Мэдисон.
- Что? Со скалы? Дилан, это мои любимые кроссовки! Иди и принеси их сюда сейчас же.
- Он не может, - начала Кэсси, но Дилан перебил её.
- Он на скалах. Скоро закончится прилив. Я пойду туда через полчаса, - он посмотрел на Кэсси. – Там есть тропинка, чтобы спуститься.
- Зачем ты это сделал? – голос девочки всё ещё звучал сердито. – Я помыла их, потому что после пробежки они были грязными. Я принесла газету, чтобы положить внутрь и они смогли быстрее высохнуть, как папа нас учил. А ты их перенёс и один кроссовок теперь снова будет весь в грязи.
- Я думал мы поиграем. Я не хотел, чтобы один из них упал.
Кэсси откашлялась.
- Мэдисон могла сорваться вниз, когда попыталась бы достать кроссовок. Ты сам мог соскользнуть с края, когда клал его туда. Дилан, ты поступил очень плохо.
Мальчик спокойно смотрел на неё.
- Ни у кого из нас не кружится голова на высоте, - сказал он.
Эти слова ударили Кэсси, подобно пощёчине. Они перенесли её в тот самый момент, когда она посмотрела вниз с балкона, будучи с Райаном на террасе.
Дилан знал, что случилось. То, как он только что это сказал, свидетельствовало о том, что он был в курсе. Он, наверное, проходил мимо гостиной в это время и увидел их на улице. А сейчас мальчик намеренно подбирал слова, чтобы продемонстрировать ей свою осведомлённость, и это изменило линию его поведения.
Кэсси заподозрила, что это было проявлением мести.
Дилан наказывал за что-то Мэдисон, или Кэсси, или их обеих, и она была уверена, что подобное его поведение было связано с их недавней поездкой в город. Они раскритиковали его, обвинили в краже. Тогда он не проявлял особых эмоций, но их слова, должно быть, сильно его задели, и теперь он решил нанести ответный удар.
Её охватила злость, и она знала, что вот-вот выплеснет её. Девушка собиралась накричать на мальчика, наговорить ему самые ужасные, обидные вещи, которые только могла придумать, попытаться разрушить его невозмутимую оболочку и заставить его чувствовать ту же боль, которую она чувствовала сейчас.
Она с трудом себя сдержала. Невероятным усилием воли ей удалось себя остановить, и по настороженному выражению лица мальчика она поняла, что он этого и ждал.
В самый последний момент она остановилась.
Хотела ли Кэсси сорваться от того, что злилась на мальчика? Или она злилась на себя за то, что так увлеклась своими делами, что не проверила детей?
Несправедливо было делать Дилана мишенью своего гнева, когда на самом деле это была её вина.
Поведение Дилана было тревожным и немного пугающим, но оно не было злым. Это была подлая шутка, только и всего - его способ показать ей, насколько умным он был, а также насколько чувствительным.