К отцу отвернулась она, не приняв той цепочки, чем порадовала собравшихся мужей и разозлила Волунда. Ринувшись мимо нее, прошел он к месту почетному и сел напротив Ансгара, словно был приглашен. Другие запротестовали, и Ансгару, быть может, пришлось бы, прогнать Волунда прочь, не привлеки его взгляд ожерелье, которое Друг Глубин толкнул по столу к хозяину, ожерелье, подобных которому не видели люди в Гренландии, и Ансгар, успокоив совет мановением руки, взял эту драгоценность.
Цепь была из металла — не серебра и не золота, но чего-то между ними, — ожерелье в свете очага сияло, как пена морская на закате солнца. А в центре висел маленький бивень, украшенный такой резьбой, что за все годы предводительства воинами и торговли не видел Ансгар равной ей. Он вгляделся в изображение, едва ли не плывшее по слоновой кости, и великий человек, не знавший страха ни в ярости битвы, ни когда волна опрокидывала драккар, ни когда охота затягивалась и не было выхода, кроме как найти дичь или умереть в пустошах, великий человек этот, Ансгар Гримсон, ощутил, как страх пронизал его до костей, и сам не знал, почему. Отведя взгляд от ожерелья, он увидел, что Волунд Друг Глубин улыбается, и, бросая ожерелье обратно незваному гостю, Ансгар сказал:
Волунд, Друг Глубин прозванный,
О, дары твои достойны,
Так займи же почетное место.
За все годы, что я прожил,
Тебя видеть не случалось.
Почему пришел ты ныне,
Чтоб занять сей трон почетный?
Волунд Друг Глубин не улыбался более и заговорил без вежливости, которой обязан был хозяину:
Пришел я по воле своей и выбору,
Ибо правлю я этим островом,
И оспорить этого некому.
Пора, наконец, вернуться
К путям нашим истинным,
Древним путям,
Что были однажды
И снова вернутся.
Все мужи совета возвысили голос и кричали в жажде вызвать мошенника на поединок и покончить с его грубостью, ересью и безумием. И снова Ансгар заставил их замолчать, хотя мановения его благородной руки уже не хватило. Вместо того он встал и громко призвал к тишине, а потом повернулся к Волунду и улыбка исказила его бородатое лицо:
Волунд, кто глубинам друг,
Но не мне и не альтингу,
Вижу, ты и впрямь безумен
И хвастун еще к тому же,
Может, встретимся с тобою
Мы на суше в океане
И покажем, кто здесь правит
И кто правит Небесами.
Великан Хюмир — не правит,
Ни Ёрмунганд, змея морская,
Лишь Господь один Небесный,
В его честь и покажу я,
Кто землею этой правит.
Волунд потряс головой, словно больно ему говорить было дальше, и сказал он, словно ребенку объясняя:
Не видать тебе победы
В этой битве, показал ты
Только глупость свою снова.