– Серёг, доверни на… семнадцать вправо, и держи курс прямо.
– Слушаюсь, командир.
– И хватит паясничать. Потом пошутишь, мы посмеёмся.
Рассчитать траекторию падения девятитонной бомбы? Я вас умоляю, это требует пристрелки, но с высоты в десять километров… Это маловероятно. Бомбометание с такой высоты имеет такое рассеивание, что хоть куда бы попасть.
Я включил передачу в эфир и сообщил всем:
– Отбомбитесь и улетайте.
Ну а сам просто сбросил бомбу, примерно прикинув место её падения, учитывая высоту. Девять тонн это девять тонн, а десять километров это десять километров – бомба улетела и я наблюдал только за её снижением. И… Повезло весьма условно. Падала она долго, и наконец упала и взорвалась ярким всполохом на экранах – и рухнула бомба на какие-то пехотные позиции немцев.
Перед тем, как бросать бомбы, я внимательно осмотрел, что мог видеть – это и правда были немцы, поскольку осаждённый севастополь находился более чем в десяти километрах отсюда. Довольно далеко.
Пошёл и создал новые бомбы – на этот раз четыре корректируемые КАБ-1500. Основной калибр. На этот раз я мог не только наблюдать и жать на кнопку, но и использовать оборудование управления, стыренное с другого самолёта. Довольно сложно было всё это установить, но… Справился.
* * *
Ночь для немецев эта стала настоящим кошмаром. Потому что я начал работать без остановки – целясь в скопления пехоты, техники, пушки. Однако, они не знали того, что я вижу не их, а их тепловое излучение – раскалённые стволы зенитных орудий, стрелявших, по-моему, наугад, зенитные прожекторы, и конечно же – артиллерия.
Какое воздействие имеет на личный состав сброс КАБ-1500 – не стоит даже объяснять. Или стоит? Бомба имела тонну взрывчатки, наводилась с помощью инфракрасной камеры, являющейся основой самонаведения. Был ещё режим автоматического удержания контрастной цели, и ручной – когда камера в головке передавала информацию на монитор и можно было видеть от лица бомбы, куда она летит.
Такое самонаведение самое примитивное – и появилось оно в Америке в сорок пятом. Так что ничего сверхординарного тут не было. Правда, телекамеры тут были примитивнейшие, не то, что у меня, но сути дела это не меняло – управление ГСН осуществлялось с манипулятора, похожего на джойстик аркадного автомата – чёрный бакелитовый шарик на штырьке, и пульт под ним. Грубо, просто, примитивно, но работает же. И никаких цифровых вводов – всего четыре координаты.
Я создал новую порцию из четырёх бомб и вернулся на место стрелка, заметив под бомбардировщиком, километрах в трёх, немецкий самолёт. Мессер. Это уже становилось немного опасно…