Ближе к центру пустующей площадки тоже стояла группа индивидов. Небольшая, одетая в костюмы от кутюр и дорогие, щегольские туфли. Те самые, 'уважаемые люди' - верхушка воровской иерархии.
Машину кинула рядом с чьим-то не самым дешевым внедорожником, на который только завистливо взглянула и мысленно облизалась. Зарабатывала я на, предоставляемых клиентам, услугах прилично, но все равно на такую нафаршированную полным тюнингом машинку мне пахать и пахать.
Шла к проходу между двумя группами не спеша, все еще размышляя, чья это была красавица. Вроде раньше, ни у кого такой в городе не видела.
- Эй, Матильда! - кто-то из совсем еще молодых бойцов повернулся в ее сторону, - рули отсюда, а то оставим твою тачку без тапок! Будешь пешодралом копытить до самого центра! (Матильда - жаргонное обращение к красивой девушке, прим. автора)
Отвечать такой мелочи - себя не уважать. Посмотрела в упор, чуть приподняв правую бровь. Обычно, после этого взгляда малолетняя шпана, к которой и принадлежал крикун, слегка тушуется первое время, которого мне хватает, чтобы добраться до их непосредственного начальства.
- Вы его простите Женевьева Колиновна, - неожиданно, от стоявшего рядом с, окликнувшем ее, парня тому прилетел крепкий подзатыльник, - зеленый еще молодняк, только с малолетки откинулся.
Смысла настаивать на репрессиях к неучтивому глупому молодняку не было - незамедлительная 'награда' настигла своего героя. Если не дурак - в следующий раз будет умнее и держать язык за зубами, если нет - такие долго не живут в этой среде. Потому просто еще раз взглянула на эту парочку, чуть дернула плечом и, не останавливаясь пошла дальше к, уже ожидающим ее, мужчинам, привлеченных шумом.
Вдогонку полетело:
- Простите!..
Кажется, молодежь оказалась достаточно разумной, чтобы осознать, что вляпалась. И то хлеб!
- Я этого юндара воспитаю!.. - Хатавский, невысокого роста, сухощавый мужчина чуть старше пятидесяти, был самым взрослым из всех собравшихся, - Здравствуй Женечка (юндар - юное дарование, жаргон, прим. автора).
- Ваше право, - позволила себя чуть приобнять во время приветствия, - Здравствуйте, дядя Миша.
Он был единственный, кому я позволяла подобное панибратство. Исключительно из уважения. Хатавский был смотрящим по городу. Из-за чего он так долго 'сидел', не скажу, история темная и обросла таким количеством слухов, что разобрать, где правда, а где ложь - невозможно. Но это был один из немногих людей, что, несмотря на род деятельности, имел свой кодекс чести, которому строго следовал.