Помню, как Клим учил меня на велосипеде кататься, а я его — на роликах. Как он смешно падал и медведем ревел, что больше никогда и ни за что не встанет на эти «ходули», а на следующий день сам тащил меня в парк. И я падала с двухколёсного монстра, только Клим всегда ловил. Он никогда не позволял мне упасть: ни с велосипеда, ни потом, когда на смену победам приходили поражения. Он всегда был рядом. Он стал моим продолжением, всегда поддерживал так легко, идеальный и безупречный. Моя вечность.
Вечность, которую я умудрилась забыть.
И сейчас я лежу на кровати, не сводя глаз со спящего Тишки, и впервые за всю свою жизнь молю Бога, чтобы это все быстрее закончилось. Именно сегодня, когда Тишка обнял меня и сказал: «Ничего не бойся, мама. Наш папа супелгелой, он нас спасет», — я вдруг остро поняла, что устала. И так банально хочу семьи, детей и небольшую школу танцев, о которой грезила с самого детства. Я хотела снова быть Кирой Ленской, девчонкой, влюбленной в жизнь и одного невыносимого Беса. Хочу снова почувствовать себя счастливой и любимой. Не просыпаться каждое утро с мыслью о том, удастся ли сегодня выбраться из этого дерьма, названного моей жизнью. Не смотреть на дисплей с ужасом, что самый дорогой человек на этой планете, может умереть. Я думала, умру прямо там, на детской площадке Центра, когда получила фото Клима через прицел, а следом еще с десяток. За Климом следят и в любой момент могут нажать на курок, если я не выполню их требований. Всего одно: привезти Тишку в частную клинику за городом. В ту самую, где Мэт спрятал и Димку.
Я выхожу из машины такси с сонным Тишкой на руках. Улыбаюсь, когда он обнимает меня за шею и доверчиво утыкается носом в шею. Такой маленький и беззащитный. И боль скручивает в жгут внутренности, опаляет злостью на человека, что встречает нас на крыльце клиники.
Выглядит безупречно в темных брюках и футболке-поло. Светлые волосы зачесаны назад, а в длинных музыкальных пальцах — папка.
— Здравствуй, детка, — улыбается. — Рад тебя видеть.
— Не буду врать, что это взаимно, — удобнее перехватываю Тишку и бросаю короткий злой взгляд на подавшегося ко мне охранника.
— Мне кажется, тебе лучше отдать мальчика, — осторожно подсказывает Мэт. И в его спокойствии холодный приказ. Только я давно разучилась его бояться.
— Тимофей останется со мной или иди к черту, — парирую спокойно. — Где Дима?
— Дима, — усмехается, отступая и пропуская меня внутрь. — Дима с родителями.
Застываю, чуть пошатнувшись, но вовремя беру себя в руки, потому что на руках спит Тишка. А он бесценен.