Я знала это и без слов. Всегда знала слишком хорошо, что я не пара такому, как Стас. И что когда все закончится, я буду ему не нужна. Потому что никогда и не была, хотя хотелось верить в обратное. Наивно? Да. Но рядом с ним я просто жила, ни на мгновение не забывая – рано или поздно все прекратится.
— Я знаю, — прошептала, прижимаясь спиной к захлопнутой двери его квартиры и глотая соленые слезы. — Я знаю.
Два месяца назад.
— Мам, ты уверена? — Даня нахмурился, оглядываясь на ребят, что ждали его в нескольких метрах у автобуса. Они только что отыграли непростой матч и теперь собирались праздновать. А Даня рвался проводить меня домой. Я же старалась его разубедить, потому что не видела причины отрывать его от команды.
— Сынок, ничего не случится, — улыбнулась, пятерней взъерошив его волосы. — Тут идти полчаса, если не спеша. Первый раз, что ли? К тому же я взрослая тетка, что со мной случится?
— Нет, я…
Громкий свист оборвал его на полуслове. Он обернулся резко, закрыв меня собой, как делал это всегда, и вдруг расслабился, выпустил мою руку и шагнул навстречу тому, кто свистел.
— Беляев, чертяка! — засмеялся сын и сжал в тисках высокого брюнета, под стать моему двухметровому футболисту. — Как же я рад тебя видеть!
— Ну здорово, Пеле! — ответил ему брюнет не менее радостно. А я замираю от низкого голоса с такими знакомыми переливами. И горло пересыхает. — Заматерел, надо же, — похлопал сына по бокам. Тот взорвался гоготом, отвечая Беляеву тычком под ребра. Тот притворно охнул, а спустя мгновение пожал руку моему сыну. — А твой финальный трехметровый просто чумовой, друг.
— Спасибо, Стас, — неожиданно смутился мой давно ничего не стесняющийся сын. — Да ты и сам на гнома не похож. Мам, — обернулся ко мне, — знакомься, это Стас Беляев, мы с ним в одну секцию ходили по тхэквондо. Помнишь, я тебе рассказывал о нем? А это моя мама, Евгения Матвеевна.
Я помнила рассказы сына о мальчишке старше него лет на семь, который учил его драться. Помнила, как мне хотелось уши надрать этому оборванцу за каждый синяк на теле моего мальчика, за каждый вывих и за три сломанных ребра. Тогда мне очень не нравилось, что мой десятилетний сын водит дружбу с подростками, да еще такими, как этот Стас — дитя улиц. Но что было, то прошло. И сегодня я даже благодарна этому Стасу за те уроки выживания, благодаря которым мой сын стал настоящим мужчиной. А еще я помню этого парня: заносчивого, самовлюбленного хозяина жизни, с которым меня столкнула судьба десять лет назад.
— Конечно, помню, — мягко улыбнулась, сталкиваясь с темным прищуренным взглядом того, кого мой сын назвал Стасом.