Но он снова медлил, ласкал взглядом, сводил с ума. И я не знала, как долго смогу выдержать эту пытку.
— Тебе бы инквизитором быть… — выдохнула с тихим стоном. — Ни одна ведьма не устояла бы…
— Мне хватит одной глупой Бабочки…
Я даже пикнуть не успела, как Стас широко развел мои ноги и устроился между ними, не вставая с кресла. Губами коснулся бедра, прошелся по коже, оставляя влажный след и толпу мурашек.
— У тебя мурашки...вот здесь… — снова губы на внутренней поверхности бедра у самой кромки кружевных трусиков. — И здесь… — накрывая ртом набухшие складочки, не отодвигая ткань трусиков.
И воздух резонировал рваному выдоху, эхом откликался моему стону.
Стас оторвался от своего занятия, посмотрел на меня совсем безумным взглядом, облизал губы.
— Охуенно сладкая, Карамелька…
— Стас… — и толкнулась бедрами навстречу, требуя большего.
И он понял мою мольбу, рванул трусики. Ткань с хрустом лопнула, опалив кожу короткой вспышкой боли. Но уже через секунду Стас слизал эту боль. Припал губами в самом развратном поцелуе, что были в моей жизни. Жарко словно на костре инквизиции. И огонь растекался по ногам, поджимая пальцы.
Завела за спину руки, откинулась на них, раскрываясь еще больше. И Стас поддался на мой немой призыв, буквально впился ртом между ног, впрыскивая в кровь острое наслаждение.
А я не в силах оторвать взгляд, потому что крышесносно видеть его черную макушку между своих ног. Ощущать, как он лижет жадно, слегка прикусывая клитор или посасывая его, как голодный младенец грудь. И горячая лава вскипала внизу живота, волнами нереального удовольствия растекалась по телу.
И смотреть невыносимо, потому что сердце рвалось на части. И хотелось кричать от одержимости Стаса заставить меня кончить.
И я сдалась. Забыв обо всем, потерялась в удовольствии.
Кажется, даже кричала. И все-таки рухнула в кипящий вулкан самого яркого оргазма в своей жизни.
Ева кончает так громко и остро, что я едва сам не спускаю в штаны, как прыщавый подросток, которому впервые приснилась порнушка, от ее удовольствия на своем языке. И это, блядь, просто самый вкусный десерт. Нежная нуга со вкусом карамели. И ни один повар не сотворит подобное чудо.
Моя сладкая Бабочка. Карамелька…
Горячая, влажная. Вся для меня.
И трахать ее языком — просто отрыв. Что-то за гранью простого секса. Что-то, что может быть только с ней. И это плавит мысли и растекается по оголенным нервам высоким напряжением.
Ева — мой электрический ток. Разряд дефибриллятора по остановившемуся сердцу. Запускает «мотор» и пускает кровь по венам. Дарит жизнь, хотя давно отравила меня собой.