— Мне не страшен твой экзорцизм, ты, кровавое чудовище. Такое же, как и я. Только я не пытаюсь изображать из себя святую, не так ли? На тебе кровь и страдания многих, даже близких тебе людей. Вспомни свои преступления, святоша.
— Da locum Christo, in quo nihil invenisti de operibus tuis… - в черных глазах монсеньора таилась ненависть.
Перелетев через его голову, на землю с глухим шлепком упало лишенное головы тело вампира.
— Вспомни шану, которую ты приказал убить. За что ее было убивать? За то, что хотела забрать дочь и сделать ее подобной себе? Девочка стала человеком. Кому стало лучше?
— Deus coeli, Deus terrae, Deus Angelorum, Deus Archangelorum…
— Тебе и только тебе, - голос бруксы проникал в неспокойное сердце великого инквизитора, терзая его муками совести. - Твой друг умер. Ах, ты же не знал, что любовь к шане - это дорога в один конец. Шана, ответившая на чувство, уподобляется неиссякаемому источнику сил для любимого, но ее смерть убивает и того, кого она любит. И лекарства от этого нет. Не она - ты убил своего друга.
Перед лицом инквизитора возник Лоренсо, прервавший на мгновение зрительный контакт с бруксой. У барона была разорвана туника на плече и три черные глубокие царапины сочились темной вязкой жидкостью. Тяжелый меч порхал в его руках, будто невесомый, хотя внешне казался слишком уж массивным для Лоренсо. Двое подобравшихся к монсеньору вампиров были отброшены прочь. Одного барон ударил навершием с такой силой, что неживой отлетел шагов на десять и с громким стуком врезался в ствол сосны. Второй из нападавших был разрублен мечом.
— Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio… - голос великого инквизитора дрожал, а с виска стекала капля пота. Брукса не воспользовалась возможностью и не стала сбегать. Она засмеялась - Дейго Саргори слабел на глазах. Ему пришлось начать все заново, а сил уже не было.
Сзади раздался яростный рев медведя. Что-то толкнуло монсеньора в спину. Ему еле удалось удержаться на ногах. Он не видел, как сразу четверо вампиров бросились на Себастьяна и почти повалили его. Только чудом зверю удалось вывернуться и раскидать их в стороны.
— Но тебе все было мало? Ты решил спасти сына, воспользовавшись тем даром, который проклинал?
— Imperat tibi Deus altissimus...
— Я не боюсь твоих молитв, - засмеялась брукса, делая шаг вперед. - Бог отрекся от тебя. Он не любит убийц. Отдай книгу, и умрешь быстро. Может быть, отпущу твоего сына. Я сильней. Сдавайся. Оборотень слабеет.