На постоялом дворе стояла гробовая тишина, хотя все комнаты были заняты. В зале сидели только инквизиторы, разговаривали они шепотом. Когда хозяин случайно уронил кружку, все головы повернулись к нему. Мужчина побледнел и, похоже, начал прощаться с жизнью. Однако никому до него не было дела. Инквизиторы ждали, что скажет лекарь. Смуглый, низкорослый, тощий и ссутуленный, похожий на обезьяну, араб пользовался в Прего репутацией лучшего из возможных целителей. Именно его, безжалостно подняв с постели, притащили осмотреть великого инквизитора. В комнате раненого неотлучно дежурил верный Винсенте.
Себастьян держал Кару за руку. Они сидели в самом темном углу трактира. Оба были на взводе. Тано пытался утешать супругу, но получалось не очень - сложно внушить уверенность в благополучном исходе другому, если сам ни в чем не уверен.
Наверху хлопнула дверь, и все сидящие в общем зале люди повскакивали со своих мест. Медленно, будто нарочно добавляя драматизма, на лестницу вышел лекарь. Досточтимый Хаким ибн Мурза неспешно сошел вниз, попросил у хозяина воды. Отпив глоток, сообщил громким хрипловатым голосом:
— Надежда есть. Если не умрет за ближайшие два дня, будет жить.
Трактир наполнился гулом голосов - братья обсуждали полученное известие.
— Он просил позвать брата Себастьяна и Кару де Кардона. Учтите, долго с ним говорить запрещаю. Он слишком слаб.
Кивнув целителю, Тано схватил жену за руку, и они быстро поднялись вверх.
Дейго Саргори был бледен. Его тонкие аристократичные пальцы то стискивали одеяло, то отпускали его.
— Винсенте, оставь нас, - велел монсеньор, открывая блестящие от жара глаза.
Поклонившись, брат-командор вышел.
Встав на колени, Себастьян припал к руке своего отца. Кара тихо подошла следом.
— Садитесь… дети, - всегда звучный голос великого инквизитора теперь напоминал шелест деревьев на ветру.
Тано придвинул к кровати стул, а Кара уселась на краешек кровати, сжав руку крестного в своей руке.
— Врач сказал, что вы поправитесь, - сказала она. - Может быть, потом поговорим? Не нужно тратить на это силы.
— Сейчас, - свободная рука монсеньора в очередной раз судорожно сжала одеяло. - Воды.
Кара мигом дотянулась до кувшина и, налив в кружку воды, протянула ее крестному.
— Она... была права, - речь раненого прерывалась, он делал большие паузы между словами и далеко не все было понятно. - Бог... отрекся от меня. Время исповедаться.
— Нам надо… - подскочила Кара, но Себастьян поймал ее за руку и силой усадил обратно.
— Я виноват перед тобой, девочка, - тонкие пальцы инквизитора еле сжали руку Кары. - Сегодня ты узнаешь правду. Горькую. Но ты должна знать. И ты… Себастьян. Это тяжело. Но нельзя больше… Твой отец… любил шану. Он встретил ее… в лесу. На границе с Марисмас де Ньяхо. Через год… родилась ты. Мать оставила тебя… ты была такая маленькая… Лежала на ступенях дома и улыбалась. Тебя нельзя было не любить.