Я отмерла — дурацкая моя реакция на стресс, из-за которой превращаюсь в неизменный соляный столб, когда прыгать надо! Кинулась следом. Но в тамбуре не оказалось никого, и все двери запечатаны были наглухо.
Приплыли, Римма. Я отёрла испарину со лба. Приплыли, дорогая. Галлюцинации. Как бы вместо помощи сестре, самой не оказаться в сочинской дурке!
Кому рассказать, что я регулярно вижу умершего, в том числе и по моей вине, кота…
Я вернулась к своему купе и внезапно услышала любопытный разговор: Гордей Похоронов отчитывался перед кем-то по телефону.
— Да, — ронял он короткие скупые фразы. — Да, в дороге. Кукла локализована, «Северная Пальмира», Санкт-Петербург-Адлер. Нет, поддержку пока не надо. Нет, и «град» не нужен тоже. Что? Справлюсь сам. Носитель куклы рядом. Цель… целей несколько… буду стараться нейтрализовать. Что? Нет. Нет. Нет. Да, не надо. Сам. Ну, и заплатите, в первый раз что ли. Кто обнаглел? Шутишь. Нет. Нет. Да…
Разговор уплыл, словно его накрыли колпаком. Догадался, что я слушаю? Я отвернулась от двери и снова встала у окна. Мимо, в тумане, пронесло что-то длинное, долгое и чёрное. Встречный грузовой? Подтверждая мои мысли, откуда-то издалека донёсся тоскливый свисток локомотива. Вот странно, грузовозы часто свистят тоненько, а иные электрички подают голос басом. Хотя, казалось бы, логичней было бы наоборот…
Кукла.
Как он там выразился…
Носитель куклы рядом.
Мне вспомнились те две проклятые куклы, доставившие мне и моей семье столько горя. Вспомнился недавний сон, где в роли куклы была замученная какими-то фашистами девочка. Но — то сон, во сне всё, что угодно присниться может, особенно если нервы утратили сталь толстого троса, способного остановить истребитель на форсаже.
Я — флегматик. Я часто реагирую слишком медленно. Но меня всё равно догоняет. На десятые сутки, на двенадцатые, но догоняет всё равно. Плещет в душу ужасом, ноги становятся тряпочными, а в правый висок с переходом на глаз вгрызается тупая, но от того не менее страшная мигрень. И если не остановить её вовремя принятым ибупрофеном, быть мне зомби не менее семи-восьми дней.
Чёрт.
Аптечку я не взяла, конечно же.
В купе вползла на полусогнутых, повалилась на свою полку. Сил не оставалось даже застонать. Что за невезуха такая!
При мигрени обостряются запахи, глаза реагируют на свет так, будто вместо обычной лампочки тебя обливает резким ослепительным светом атомная бомба, и хочется умереть, лишь бы не длить эту проклятую пытку.
Но если глаза ещё можно закрыть, то заткнуть нос уже не так-то просто. В купе