— А, чего эта «мымра» здесь раскричалась? — спросил гнусавым голосом более смелый «Прыщак», кивая в сторону говорившей хозяйки, выдавая из себя некогда умного человека, — Ты, вроде, когда нас приглашал, уверял, что никаких проблем не возникнет. Мы с товарищем «повелись» на твои убеждения и поверили тебе безраздельно, а теперь что у нас получается, что ты нам наврал?
— Да!? — хриплым голосом буркнул «Огрызок».
— Спокойно, ребята, я сейчас все улажу, — произнес пьяный хозяин, опрокидывая в себя еще одну стопку и уже обращаясь к родительнице, грубо добавил, — я же сказал любезная мама, что эти парни мои друзья, и они будут жить здесь.
— Только после моей смерти, — заметила женщина, переходя от гнева к огромному сожалею и наполняя глаза солоноватого вкуса жидкостью, — эти твои друзья таковыми являются только пока ты их поишь вином, а потом они предадут тебя самые первые. Убирайтесь, пока я не обратилась в полицию!
— Только попробуй, — сказал грубым голосом сын, перемежая свою речь отборнейшей матерщиной и пытаясь подняться из-за журнального столика, — я тебе такое устрою — сама убежишь из этого дома. Так-что лучше иди в свою комнату и сиди там спокойно и к нам, даже, не суйся. Мы тебе не мешаем, и ты нас не трогай.
Встав с мягкого кресла, он не удержался на пьяных ногах и завалился прямо на грязного сидевшего рядом прыщавого парня. Тот отшатнулся, вспомнив всю нецензурную брань, какая ему была только известна. Однако, с помощью второго товарища все же помог Андрею подняться и устоять на ногах, сохранив равновесие. Обретя таким образом дополнительную уверенность, обезумевший сын двинулся в сторону матери, замахнувшись рукой для удара. Видя своего любимого мальчика в таком неестественном для него состоянии и предполагая скорую жестокую месть, сопровождая свои действия громким криком, несчастная женщина выбежала из комнаты и поспешила укрыться в занимаемых ей помещениях. Успев запереть дверь изнутри, она часто дышала, пытаясь восстановить сбившееся от неожиданности и страха дыхание. Молодой погруженный в алкогольное состояние офицер несколько раз постучал и заплетающимся языком грозно промолвил:
— Смотри у меня, сиди тихо!
Затем вернулся к своим новым знакомым, с которыми принялся предаваться безудержному веселью. Женщина некоторое время терзалась в сомнениях, не желая, конечно же, вреда своему неразумному сыну, но все же чувство собственного достоинства и страх за личную безопасность взяли вверх над ее милосердием, и она позвонила старому полицейскому другу ее скончавшегося супруга. Тот отнесся к ее мучительной просьбе с большим пониманием и пообещал, что на служебном положении ее сына это происшествие никоим образом не отразится.