— Поистине отвратительно, сэр, — продолжал Кой, — что может сделать человек даже самого благородного воспитания, чтобы остаться в живых. Я совершал поступки, которые были… скажем так, неприятны и неприличны в цивилизованном обществе.
Его лицо потемнело при мысли об этом, но тут же просветлело, как будто на него упал солнечный луч, и он снова улыбнулся.
— Конечно, я вовсе не держу зла на Север за такое. Победителям достаются трофеи и все остальное. Нет, маршал, мы с братом прочно следуем новому порядку. В ваших кротких собеседниках нет ни капли злобы или враждебности. Смиренные мы есть и смиренными останемся, да благословит Господь Союз.
«Господи Иисусе, — подумал Пеппер. — У этого парня изо рта вываливается больше дерьма, чем из задницы».
Кой бросил сигару в огонь.
— Но если мне еще раз будет позволена такая дерзость, не могли бы вы рассказать мне, дорогой сэр, все об этом вашем сбежавшем пленнике? Поскольку других развлечений в эту тёмную ночь не предвидится, можно было бы скоротать время за этой интересной и тревожной историей.
Пеппер кивнул, достал самокрутку и поджег ее горящей веточкой.
— Его зовут Нейтан Партридж. Он сбежал из тюрьмы в Юме. Отчаянный и опасный человек. Я надеюсь взять его живым, если получится. Если же нет…, - он выпустил струю дыма, позволяя собеседникам домыслить окончание фразы. — Может быть, вы слышали о банде Гила-Ривер? Грабители банков и поездов. Партридж был одним из них.
Кой прижал руки к груди.
— Ого, аж кровь в жилах стынет! Даже мурашки побежали. А у тебя, Лайл, побежали мурашки?
— Ага. Кажется, побежали.
Но, на самом деле, сложно сказать, действительно ли этот здоровяк испугался. Лицо его, как всегда, было бесстрастным, словно высеченное из гранита. Время от времени он улыбался — то есть, уголки его губ приподнимались вверх, — но улыбка никогда не касалась его холодных и хищных глаз.
Кой покачал головой и вздохнул.
— Мне очень жаль, что вам приходится охотиться за таким мерзким и презренным человеком, как мистер Партридж. Я должен признаться со всей должной честностью, маршал, что подобные типы вызывают во мне некоторое отвращение, некий врожденный ужас. А у тебя они вызывают ужас, Лайл?
— Вызывают, — кивнул Лайл. — Конечно.
Кой обхватил себя руками, словно пытаясь согреться.
— Я думаю, что сегодня мы можем поблагодарить Господа за то, что такие доблестные и честные люди, как вы, защищают нас, маршал. Это заставляет меня чувствовать себя уютно, спокойно и защищенно, как будто я нахожусь у груди моей матушки. Лайл, а ты чувствуешь себя…?