— Вы, ребята, целы и невредимы? — ровным голосом спросил их Партридж.
Женщина плакала, кивала, трясла головой и дрожала. Мужчина крепко обнял ее и погладил по каштановым волосам.
— Тише, Гвен, — сказал он ей. — Всё закончилось. Всё.
Он взглянул на Партриджа и выдавил из себя улыбку. — Да, сэр. Теперь мы в порядке. — Он посмотрел на тела, лежащие в грязи. — Это вы сделали?
— Да. Вот оттуда.
Мужчина вздохнул.
— Спасибо.
Женщина взяла себя в руки.
— Да благословит вас Господь. Вы… вы законник?
— Нет, не законник. Обычный путешественник, как и вы сами.
Это была молодая пара, им не было ещё и тридцати. И жизнь у этой пары, пытающейся заработать на жизнь, была тяжела. Как и у большинства в этой суровой и жестокой стране.
Партридж спешился, подняв клубы пыли, когда его сапоги с высоким голенищем ударились о землю. Он привязал лошадь к повозке — старой грязной повозке, которая слишком часто использовалась; повозке, груженной ящиками, узлами и мешками, — всем, что принадлежало этой паре.
— Меня зовут Дейви Уилсон, — протянул мужчина руку. — А это Гвен, моя жена.
Партридж вяло пожал протянутую руку, но не назвал своего имени. Он прикоснулся к полям шляпы и снял флягу, решив, что пора сделать хоть глоток жидкости, прежде чем он высохнет, как чернослив на солнце.
С дальнего конца фургона донесся стон. Партридж посмотрел на них, а они — на него. Гвен выглядела слегка виноватой.
— Мистер Стайлз, — сказала она. — Боже милостивый… это вылетело у меня из головы вместе со всем… О боже!
Партридж последовал за ними. В грязи лежал человек, его взгляд был прикован к Партриджу и остальным. Он, казалось, то видел их, то не видел; его глазные яблоки периодически закатывались. Всё его тело было окрашено кровью, а дырок в нем было больше, чем в дуршлаге. Партридж присел рядом с мужчиной на корточки и оглядел его. До Чимни-Флэтс оставалось миль пять или около того.
Ни за что на свете этот человек не выдержит подобное расстояние. И даже если бы получилось, ни один хирург не смог бы его залатать.
Партридж встал и покачал головой.
— Ему осталось недолго. Если вы хотите что-то сказать, — обратился он к Гвен, — то лучше сказать прямо сейчас.
Стайлз смотрел на что-то в небе, чего никто из них не видел. Партридж уже видел такое раньше — умирающие пристально вглядывались в какой-то невидимый горизонт. Небеса? Святого Духа? Партридж не мог принять такую возможность, но и не отрицал её.
Губы Стайлза задрожали. Дыхание вырывалось из него с прерывистым, свистящим звуком. Пузырь крови надувался и спадался с каждым вдохом.