Сейчас нужно было как можно быстрей добраться до ванной и проверить, что, чёрт побери, осталось от моих ёбаных швов?!
Что-что, но без анестезии эта дрянь болела как ненормальная! Каждое моё движение отзывалось очередной волной острой боли. Внутренности буквально рвало на части! Словно я снова и снова проглатываю куски битого стекла, осколки которых начинают прорывать себе путь наружу не только из кровоточащей раны, но и из всего моего тела!
— Ник, постой! Ник! — спрыгнув с дивана, Даяна помчалась следом за мной.
— Мне нужно в уборную, — отчеканил по слогам, не допуская в голосе ни единого проявления боли.
— Но, Ник!
— Что?! — несдержанно рявкнул, когда она схватила меня за руку, останавливая прямо перед белой дверью. — Чёрт, — тут же пришел в себя, видя, как сильно съежилась Даяна от звука моего недовольного голоса. — Прости, — произнёс куда более сдержанно, нервно поджимая губы. — Но сейчас мне на самом деле нужно отойти.
— Я знаю, Ник, знаю… — виновато покачал она головой, выставляя передо мной испачканную в кровь ладонь.
Влажные разводы расползлись по моей ладони багровыми кляксами, заставляя напрячься.
«Кровь? Быть того не может. Да откуда же здесь вообще взяться крови?»
И тут же полученный ответ буквально заставил поперхнуться своим собственным дыханием.
«Черт! Не хватало ещё испачкать Прайда своей проклятой менструацией!»
Представляя, как взрослый мужчина рассматривает красные пятна на своей одежде, я была готова провалиться сквозь землю! Что не говори, но такого позора я бы уж точно не пережила!
— Прости меня… — съежилась от неловкости. — Давай я всё вытру.
— Не нужно, — усмехнулся Ник, убирая руку. — Рубашке в любом случае конец.
От увиденного челюсть поползла вниз. О, нет… Это и близко не мои месячные! А ведь я совершенно позабыла о том, что он не просто миллионер с обложки, а ещё и мужчина, который никогда не чурается лезть под пули.
— О Боже, Ник! — подскочила к нему, хватаясь за рубашку. Крепкая ткань затрещала под моими пальцами, когда я потянула лацканы в стороны. Пуговицы застучали по деревянному паркету, а испуганный взгляд тут же привлёк пропитанный кровью пластырь. — Когда?!
Снова подняв глаза на каменное лицо стоящего передо мной мужчины, я впервые обратила внимание на то, что загорелая кожа слегка побагровела, покрываясь налётом горячей испарины. Его ноздри раздувались, втягивая в себя воздух с по-настоящему животным голодом, а на напряженных скулах то и дело играли тугие желваки.
— Пару дней назад, — безразлично проговорил Прайд, заставляя почувствовать, как звук его голоса растворяется в пронзительном звоне.