Джеймс сделал глубокий вдох и всё моё внимание застыло на его губах. Казалось, что я смотрю замедленную съёмку. Его движущиеся губы стали, центром моей вселенной, стерев совершенно все, что было вокруг. Удивительно, но в этот момент я даже не услышала его ответ. Не смогла из-за гулкого звона стоящего у меня в ушах. Но прочла… Прочла каждый произносимый им звук. И это «Да» стало последней каплей.
— Даяна, милая, — защебетала Эллис, поднимаясь со своего места. — Это не то о чём ты думаешь.
— Ничего страшного, — улыбнулась я ей, снимая с пальца ещё недавно надетое колечко. — Джей сам себе хозяин и не должен передо мной оправдываться, — отправила его в стоящий на столе бокал шампанского и, в последний раз взглянув на каменное лицо своего владельца, сделала шаг в сторону лифта.
Густая, липкая жижа наполняющей меня обиды добралась до горла, сжимая его удушающим комком. Но я не могла её выплеснуть! Не могла выпустить на свободу! Не могла и не имела права! После того как поступила сама, всё что мне сейчас оставалось — проглотить этот омерзительный комок гниющего достоинства и оставить этих двоих наслаждаться праздником.
Наконец-то всё встало на свои места. Игра окончена. Победитель получил свой приз. Не знаю, помогали ли ему Эллисон или стала случайной жертвой, но сейчас мне хотелось только одного — вернуться домой и прореветь всю ночь до самого утра.
В самый последний момент я всё таки увидела как к закрывающемуся лифту приближается Джеймс, но они успели закрыться без голливудского перехвата. Когда в самый последний момент мужская рука не позволяет им уехать. Очень хотелось заплакать, но сначала лифт остановился на 50 этаже, впуская семейную пару, затем на 27 забирая компанию девушек, так что мне пришлось терпеть, выжигая себе глаза непролитыми слезами, словно это была кислота.
Наконец-то чёрно-красное табло показало нулевой этаж, освобождая меня из западни зеркальных стен, с которых на меня то и дело смотрели стеклянные глаза растоптанной женщины. Но не тут-то было! Разве Джеймс Прайд мог позволить уйти, как следует, не насладившись видом своей жертвы. Он ведь так долго приручал меня. Дрессировал. Воспитывал, что должен был испить момент своего триумфа, вкушая каждую его каплю.
— Куда ты собралась? — спокойно поинтересовался мужчина, пока меня буквально трясло, словно от лютого мороза.
— Отпусти меня домой. Я больше не могу продолжать это представление.
— Никакого представления нет, и не было. Хватит уже придумывать.
— Не трогай меня! — практически взвыла, когда тот попытался взять меня за руку, практически отпрыгивая от него.