Остается одно. Она меня видела. Вопрос – когда? Не тогда ли, когда я уводила с площади ее альфу? Ревнивые женщины существа опасные.
– Приятно снова видеть вас, – проговорил охотник и вдруг потер предплечье и поморщился.
Девушка скосила глаза вправо, на приоткрытую дверь комнаты, на приоткрытое окно…
– Не советую, – правильно угадал направление ее мыслей мужчина, – Одна уже прогулялась с подоконника, да видать не рассчитала силы. Ты ведь знаешь кто я?
Девушка не ответила, сделав очередной шаг назад.
– Интересно ты сама перерезала канаты строительной люльки или твой любовник?
Вот тут она вздрогнула. Может, от его слов, а может оттого, что уперлась спиной в холодильник на крошечной похожей на кладовку кухне. У меня на съемной квартире ванная просторнее.
На столе у окна громоздились продукты: колбаса и сыр соседствовали с пачкой макарон, та опиралась на коробку с гречей и хлеб. Рядом валялся покрытый каплями конденсата пакет пельменей, в раковине розовел кусок мяса, а на полу стояли еще два неразобранных пакета с эмблемой супермаркета.
Судя по всему, девушка намеревалась какое-то время не выходить на улицу. Сама по себе квартира с выцветшими обоями, когда-то белыми, а сейчас пожелтевшими дверьми, старой мебелью, кусками ковролина на полу, эмалированной раковиной, холодильником «зенит» и плитой «ракета» больше подошла какой-нибудь старушке, нежели молодой девушке.
– Запасов дня на три, если на двоих, – сказала я, указывая на стол, – Или на неделю, на одного, – И чихнула, в квартире пахло пылью и старыми тряпками.
– Раз не вышло сбить меня со следа, решили затаиться и пересидеть, – констатировал Денис.
Девушка продолжала настороженно смотреть то на него, то на меня и молчать. Охотник выдвинул из-под стола табурет и сел, едва заметно скривившись, словно от боли.
Меня кольнуло беспокойство. Может «альгиз» причиняет боль? А может энергия дерева слишком чужда для существа из плоти и крови? А может… Я едва не зажмурилась, отгоняя картины, как Денис хрипит и падает посреди этой убогой комнаты.
Отчаяние в глазах девушки сменилось надеждой, потом злостью и снова отчаянием.
– Молчишь? – как ни в чем ни бывало спросил мужчина, – Тогда говорить буду я. Не против?
Девушка открыла рот и… закрыла его, так ничего и не сказав. Охотник дернул уголком рта и снова потер предплечье.
– Я расскажу тебе историю о любви. Любишь сказки? – он посмотрел в окно, за которым качались березовые ветви, – Жил-был оборотень. Сильный, смелый, молодой. Гордость родителей. Был у него всего один недостаток, который и недостатком то не назовешь. Влюбился в человеческую девчонку. Но любовь – это не увечье, до свадьбы заживет. А у него не зажило. Даже когда пришло время создавать свою стаю или довольствоваться ролью вечного омеги в отцовской. Даже когда ему нашли богатую невесту, настоящую волчицу. Дочь вожака – это вам не слабая человеческая девчонка, путь и трижды любимая.