— Прости меня. Не следовало оставлять тебя одну, — я видела испуг в его глазах. Настоящий. Он явно не ожидал, что все может так обернуться.
— А ведь я тебе говорила! — Я высвободилась из объятий и сползла с тюфяка, чтобы осмотреть тушу оборотня, медленно становящегося человеком. — Вот это да. Это же староста! — Я присела на корточки. Колдун опустился рядом.
— А я искал вампира. Он знал, что кровососов и оборотней ищут разными заклятиями и амулетами, и специально распустил слух. Умен. Он что-нибудь говорил тебе?
— Что моя смерть научит вас не лезть не в свое дело.
— Знаете, друзья — черти, нам стоит убраться отсюда, пока нас не обвинили в убийстве местного старосты и заодно и во всех остальных, — Демьян встал.
— Что ж, пошли.
Мы быстро собрали свои пожитки, после чего разжились у мирно спящей бабки провиантом и пошли седлать лошадей.
— Ева, ты уверена, что можешь ехать? Ты очень бледная, — Иер обеспокоенно на меня посмотрел.
— Я же буду в твоих крепких объятьях, — отшутилась я.
И мы вновь отправились в путь. Я решила, что после пережитого имею право на сон, и, прижавшись к широкой груди моего искусителя, задремала.
Проснулась я, когда вокруг ярко светило солнце. Демьян на своей белоснежной кобылки ехал далеко впереди, что-то напряженно высматривая.
Я сладко потянулась, чуть не свалив нас с искусителем с Тумана.
— Евочка, аккуратнее, — Иер протянул мне яблоко, в которое я тут же вгрызлась, как голодный вампир в шею невинной девы. Есть хотелось очень, а после пережитого, такие сравнения появлялись в моей голове сами собой. Кстати, о пережитом…
— Иер, ты свернул шею оборотню голыми руками, — начала я, искоса на него поглядывая.
— Это все адреналин… — Искуситель помолчал. — Мы искали вампира по всей деревне. Я, хоть и не должен был, но все же помогал Демьяну осмотреть каждый сомнительный уголок по второму разу. Но мы так ничего и не нашли. В какой-то момент я поймал себя на том, что ощущаю беспокойство. Без всякой причины я чувствовал, что что-то не так. Я предложил колдуну вернуться. Когда мы подошли к дому, он вдруг тоже напрягся и сказал, что что-то чует. Мы осмотрели двор, но ничего не нашли. А мое беспокойство продолжало усиливаться. Признаться честно, я совсем забыл, что по непонятным причинам могу тебя чувствовать. Меня просто начало все это раздражать и я, плюнув на поиски, решил подняться к тебе. И что я вижу? Оборотень верхом на тебе! На секунду я оцепенел, испугавшись, что уже слишком поздно. Но потом меня захлестнула такая ярость, что я уверен — я мог разорвать его голыми руками на кучу мохнатых лоскутков. Я легко свернул ему шею и не был готов на этом останавливаться. Но потом увидел тебя, сжавшуюся на тюфяке… Я зол на себя, Ева. За то, что сковал тебя, и за то, что оставил одну, — я видела, как тяжело ему дался этот рассказ и признание. Я слышала в его голосе внутреннюю борьбу. Ему должно быть на меня наплевать, ему же просто поручили поработать нянькой. Но он все равно чувствует вину.