— Да. И очень долго. Одно время я сомневался в том, что видел. Думал, что возможно Эвон жив. Но братья убедили меня, что это говорит во мне чувство вины. И что парню не было смысла инсценировать свою смерть. И я постепенно с этим согласился…
— Сат, в том, что происходит сейчас, нет твоей вины, — девушка нежно коснулась моей руки.
Проницательная малышка. Сразу поняла то, о чем я предпочел умолчать.
— Нет, Инга. Есть. Я — один из Верховной Семерки. Мы не имеем права на такие ошибки, — отрезал я, вставая.
И когда только успели сесть на диван? Впрочем, какая разница? Разговоры — это мило, но работа не ждет.
Чертовка бросила на меня осуждающий взгляд, но промолчала. И мы вернулись к осмотру дома…
Пытка шестая: человеческая
Нет ничего ужаснее гнева.[1]
Осмотр человеческого дома — занятие нудное и неблагодарное. А еще, как выяснилось, абсолютно бессмысленное. Потому что мы ничего не нашли.
— Хочешь остаться в мире людей ненадолго? — неожиданно предложил Сатана, когда мы, закончив обыск, вышли на свежий воздух.
— А можно? — растерялась я.
— А кто-то посмеет мне запретить? — усмехнулся Верховный. — Идем.
В версии одного из семерки сильнейших чертей Ада «идем» означало «перейдем к дверям гостиницы за считанные секунды».
Сатану совершенно не смутило, что мы появились из ниоткуда посреди оживленной улицы. Не обращая внимания на гомон прохожих, шум машин и огни реклам, он уверенно повел меня к огромным стеклянным дверям гостиницы «Элионариум» (ну и название!).
— Сат, как мы заселимся? У нас же нет человеческих документов! — запаниковала я.
Верховный только загадочно улыбнулся.
Честно, я так и не поняла, что он делал у широкой стойки администратора. Но буквально через пару минут нам выдали ключи от номера и проводили к лифту.
— Как? — тихо спросила я.
— Милая, я знаю, что ты ненавидишь это, но я — Верховный. А заговаривать зубы умеет любой салага первокурсник.
— Я не ненавижу это, — неожиданно для себя самой выдала я.
Сатана покосился на меня, словно ожидая продолжения.
Но тут пискнул лифт. И мы вошли в зеркальную кабину, чтобы подняться на третий этаж.
Я молчала, пока мы не оказались в номере. И только там, рухнув на широкую кровать, призналась:
— Сат, я была дурой. Оценивая вас по поведению моего отца. Считая, что это вы ждете от нас раболепия и обожания. Мне и в голову не приходило, что вы настолько проще. Открытие. Я бы сказала… Демоны, как будет «человечнее» в отношении чертей?
Сатана расхохотался.
— Милая, я тебя обожаю! — воскликнул он. — Но поверь, не все мы — душки. А я и вовсе… Я совсем не такой, как ты думаешь.