Стюардесса с благодарностью и облегчением посмотрела на Рэя и поспешила закрыть за нами дверь.
Внутри было тепло и на удивление просторно. Пара диванов, обтянутых молочной кожей, кухня красного дерева, несколько кресел, широкий деревянный стол, два санузла. Я плюхнулась на кресло возле открытого окошка иллюминатора. Рэй расположился напротив. Через секунду Джил уже стояла надо мной, словно только что выросла из-под земли. Я вздрогнула от неожиданности, услышав ее притворно сладкий голос.
— Могу я забрать вашу верхнюю одежду? — Ее лицо раскраснелось на морозе, и теперь она напоминала русскую красавицу из сказок.
— Да, конечно.
— Напитки?
— Мне чай с чабрецом и медом, пожалуйста, — попросил Рэй. — А моей супруге капучино с карамельным сиропом.
Меня окатило приятной волной благодарности. Мы живем вместе чуть больше недели, а он уже запомнил мои вкусы и предпочтения.
— Через пять минут все будет готово, сэр.
Джил удалилась, продолжая улыбаться, будто эта улыбка была еще одним элементом ее униформы. Я задумалась — она и спит так же? Сколько же компания ей платит, раз она готова торчать на морозе в одном жаккардовом костюме и при этом широко улыбаться?
Рэй развалился в кресле и с улыбкой посмотрел на меня.
— Через 13 часов мы будем в Греции.
— Это так долго, — заныла я. — Неужели нельзя было полететь на Гавайи?
— Привыкай. Я люблю путешествовать. Возможно, наш следующий отпуск мы проведем в Китае, или Грузии.
Мои брови поползли вверх. О Китае я знала только то, что он граничит с суровой и грозной Россией и в его столице есть огромная площадь. Что касается Грузии — у нас есть штат с аналогичным названием. География не мой конек. Совсем не мой.
— Неожиданный поворот. — Пробурчала я, в то время как на столе появился сначала чайник, из носика которого струился ароматный травяной дымок, и чайная пара к нему, а затем большая белая чашка капучино с воздушной молочной шапкой, щедро сдобреной жидкой карамелью.
Джил, словно полтергейст, незаметно появлялась, делала свою работу — молча и с неизменной улыбкой, а затем исчезала, так же незаметно и бесшумно. Мне подумалось, что она вполне могла бы работать в разведке.
Я услышала, как взревели самолетные двигатели и поежилась. Высота вызывала во мне одновременно страх и восхищение. Каждый мой полет начинался одинаково — сначала внутренности завязывались в тугой узел от дикого страха, я дрожала, как осиновый лист, пока самолет взлетал и ревел, как разъяренный монстр из фильма ужасов. Как только лайнер набирал нужную высоту и затихал, я прилипала лицом к стеклу иллюминатора и таращилась вниз, словно ребенок, которому показали чудо. Я обожала рассматривать огни городов, очертания гор; наблюдать за тем, как самолет пронзает пушистые облака, словно нож подтаявшее масло.