Оргазм получился длинным, всепоглощающим, словно замешенным в этой самой густой всепроникающей ласке.
Мой кото-принц некоторое время восстанавливал дыхание, так что я чувствовала поднятие богатырской груди и торопливый стук богатырского сердца. А потом поднял на меня взгляд, какой-то виноватый… В чём виноватый? Помня правильность этого парня, думаю, в том, что это был просто секс. В том, что сейчас мой кото-принц должен продолжить путь к спасению сестры, а я просто попрощаюсь и уйду из его жизни. И плевать, что нам было хорошо. И что мы оба свободны и никому ничего не должны.
В этом фэнтези, так же как и в нашем мире, женщине как-то не полагался, видимо, «просто секс». Только отношения, любовь, попытка построить новую семью. А что если это не входило в планы женщины? А что если ты уже не одна? Если за твоими планами кроме твоих собственных желаний ещё и желания двух мальчишек. Которым не так просто угодить. Если ты физически не можешь привести в свою жизнь просто классного парня? Что теперь, целибатом заниматься?! Изображать из себя старуху, которой уже в этом плане ничего не нужно? Или тащить каждого хорошего парня в дом, плевав на желания остальной семьи?
Мы с Борисом так сходились. Долгое время это был просто сокрушительный роман. Страсть! Он не пускал меня в жизнь Танюшки. Просто потому, что уйти потом из этой её жизни было нельзя. Она очень плохо такое переживает. А я… А я была мамой двух мальчишек самого категоричного возраста: шестнадцать и одиннадцать. И если младшего, Тимурку, ещё можно было как-то попытаться купить подарками, поездками куда-то, чисто мальчишескими развлечениями, в которых он бы принял нового мужчину, то Ромка на каждого входящего в наш дом самца человека, даже если это был курьер из фирмы с бухгалтерскими бумагами, смотрел как на «нового маминого хахаля». То есть напряжённо ждал, когда я заведу кого-то, и заранее был не согласен.
Как мы решились тогда? Это было каким-то отчаянным шагом. Каким-то внутренним чутьём, что нужно хотя бы попытаться, иначе вся эта страсть, всё моё восхищение и его невысказанное согласие на мою стойку хищницы… всё придётся задавить, отступить, задушить в угоду более важному – семье. У него была Танюшка, у меня – мальчики. И эти три человека в наших жизнях были важнее любой самой крышесносной страсти. Потому…
Я отчётливо помню этот момент. Как Борис стоял на пороге моей квартиры с цветами и тортом в руках. Танюшка жалась к его ногам и отрешённо смотрела на одёжную полку, выискав там что-то понятное лишь ей одной. В моей гостиной был накрыт стол. Тимурка поглядывал на гостя без особого внимания, его больше интересовала курица, по моему любимому рецепту со специями, которая давно ожидала прихода этих самых обещанных гостей. А вот Ромка стоял за моим плечом, скрестив руки на груди и упрямо сжав губы. И я тогда уже думала, что ничего не получится. Что Тимурка непременно присоединится к мнению старшего брата. А страсть – это, конечно, одуряюще и восхитительно, но сыновья для меня важнее. И скорее всего сейчас мы просто пообедаем все вместе той самой курицей и разойдёмся. В смысле разойдёмся с Борисом в принципе, по жизни, потому как в эту сложную жизнь друг друга не вписались.