Я вытащил из кармана антисептические салфетки и обтёр себя.
Анжей залпом допил пиво. Я опустился в кресло, кинув ему:
- Паук, сними с этой шлюхи ордена.
Он посмотрел на меня удивлённо. Я, кажется, впервые ему приказывал. Но должен же он и сам в этом как-то поучаствовать. Я трахал, ему снимать ордена. На минуту задумавшись, Анжей кивнул, соглашаясь.
Экомион больше не дёргался. Лежал на столе, уставившись куда-то в пространство. Шок! Даккарцы - самая хрупкая раса в плане психики. Но сломать его это не успеет. Даже 20-летние мамины ученицы способны не дать сознанию мужчины рассыпаться, переживая трагедию, если начинали действовать не позднее пяти часов после случившегося. Палма справится с этим легко.
Как только я разрешил, все быстро разошлись. Тушка поверженного генерала уж больно мозолила глаза и терзала присутствующих. Я сразу же набрал Палму:
- Тут дело такое... я твоего эльфика... - я старался говорить как сильно пьяный. Палма была из тех ами, кто относились к мужчинам с лёгким снисхождением, как к существам заведомо более простой организации. Почему бы не воспользоваться?!
- Юбля, Венки, что ты с ним сделал?
- Да, ничего такого. Так... поимел. Но ему, кажется, не понравилось, и он какой-то шоковый.
Она влетела в помещение буквально через пять минут. И принялась изощрённо материться на даккарском:
- Ты зверь! Ты посмотри, сколько крови. Варвар! Животное! Как ты мог на него наброситься, он же в полтора раза тебя меньше, - Ну, уж не в полтора, - Ещё и избил
Ну, разве это избил? Подумаешь, Паймед на нём один синяк в полпуза оставил. На нём этих синяков явно и больше бывало. Я вовсю прикидывался пьяным похотливым идиотом:
- Это не я! Избили его до меня.
- А ты воспользовался, связал и изнасиловал.
- Ну... - я развёл руками, как будто извиняясь, - Он такой мелкий, у меня на таких стоит. Да и, Палма, я просто пьян немного, а так бы ему обязательно понравилось. А связал... ну так он же улизнуть пытался.
Я пожал плечами и улыбнулся самой обезоруживающей из своих улыбок. Поняв, что разговаривать со мной бесполезно, Палма ещё раз обозвала меня похотливым животным и удалилась, забрав своего шокового эльфика.
Я облегчённо вздохнул. Неолетанки не считали сексуальное насилие чем-то непоправимым. Психику они умели лечить, задница заживёт сама. А то, что по даккарским меркам это просто фатальное падение, они недопонимали.